заметила я, не показывая своего облегчения, и зашагала в сторону дома. Через пару шагов обернулась. Сейчас или никогда. Мне требовались ответы. – Почему вы сказали, что сыновья позорят вас?

Он вздохнул.

– Эпиметей пропал. Надеюсь, он не натворит глупостей. У него имеется такая склонность.

– Пандора не знает, где он?

Иапет мотнул головой.

Мне стало интересно, почему он вечно беспокоится за своих взрослых сыновей. Точно курица-наседка.

– Наверняка он скоро объявится, – нерешительно утешила его. Мне и своих проблем хватало.

Иапет последовал за мной.

– Слышал, ты встречалась с Ариадной?

– Вы ее знаете? – Мы тем временем уже добрались до дороги.

– А тебя это удивляет? Я знаю обо всех своих потомках и всегда за ними приглядываю.

– Она дала мне книгу, – осторожно начала я. – В ней перечислены злодеяния Прометея. – Я вспомнила, что он предпочитает называть Кейдена его подлинным именем.

Иапет побледнел.

– Чего-то такого я всегда опасался.

– Почему он так поступает? Ради удовольствия?

– Нет. Не думаю, что это доставляет ему удовольствие, – ответил Иапет. Меня терзал вопрос, не холодно ли ему. Дул очень сильный ветер, а он был промокшим до нитки. Титан с улыбкой покачал головой от этой мысли. – Спроси у него. Он должен сам рассказать. Не уверен, поймешь ли ты, что им движет. Но он не может иначе. Мог бы, по правде говоря, если бы слишком давно и глубоко не увяз в этом.

– Если мне удастся спросить его о чем-нибудь, а он не убьет меня за то, что я не сбежала сразу после появления циклопов.

– На самом деле мой сын и мухи не обидит.

Как мог отец иметь такое искаженное представление о собственном ребенке? Неудивительно, что Кейден не заботился о манерах. Просто в ходе его воспитания Иапет не устанавливал никаких границ.

– Поговорим позже, когда у тебя появятся дети, – добродушно заявил он. – Всегда хочется как лучше, но ты тем не менее постоянно совершаешь ошибки.

О боже, нет. Когда этот момент настанет, мне бы хотелось, чтобы все происходящее сейчас осталось лишь в моих воспоминаниях.

После того как отец Кейдена попрощался со мной, я забралась через окно в свою комнату и целенаправленно направилась на кухню.

– Поспала немного? – спросила мама. Она выходила из комнаты, где у нас располагалась стиральная машина, с корзиной мокрого белья в руках. – Поможешь развесить?

– Конечно. – Я схватила яблоко. – Как дела с Шоном? – поинтересовалась я, следуя за ней в сад.

– Отлично, – ответила она. – Он спросил, не хочу ли я сегодня вечером навестить его родителей. Вы тоже приглашены.

Как быстро, однако.

– А ты хочешь? – Я повесила на веревку свою любимую рубашку.

Мама покусывала нижнюю губу.

– Не знаю точно.

– Ты же их знаешь, разве нет?

– Раньше я знала их очень хорошо. Думаю вот, не сердятся ли они на меня. Все-таки я предпочла их сыну твоего отца.

Я пожала плечами и вытащила две прищепки.

– Просто папу ты любила сильнее.

– Они считали его пройдохой, – улыбнулась мама. – Собственно, им он и оказался.

– У тебя не было шансов. Если папа чего-то хотел, он того добивался. Ему было трудно отказать.

– Выбери я тогда Шона, у них сейчас, вероятно, были бы две замечательные внучки. – Она снова улыбнулась мне.

– Да ну, бред. Шон может оказаться бесплодным. Или у вас бы родились непослушные сыновья. В любом случае такие, как мы с Фиби, никогда бы не появились на свет.

– Да, тут ты права. А я бы никогда не узнала, каких детей упустила. – Мама рассмеялась и принялась бросать в меня прищепки.

– Ну, держись у меня! – Ей на голову приземлилась белая футболка, а после мы, посмеиваясь, развесили оставшееся белье.

– Думаю, тебе лучше поехать с ним. Мне, к сожалению, надо на работу, но Фиби их очарует. Они тут же захотят ее удочерить. Как внучку. Можешь оставить ее там, и дома наконец-то воцарится покой.

Мама счастливо рассмеялась. Я радовалась каждому моменту, что отвлекал бы ее от мыслей об отце. Потому что, несмотря на то что ей совершенно очевидно нравился Шон, я все еще сомневалась, что она не побежит, сверкая пятками, к отцу, если он снова даст о себе знать.

– Ладно. Я, пожалуй, соглашусь. – Мама глубоко вздохнула. – Фиби понравится его мать. Джоанна действительно очень хорошая женщина.

– Просто расслабься. Они же не ожидают, что ты тут же выскочишь замуж за Шона.

– Они, скорее всего, посоветуют ему вообще ко мне не приближаться.

А вот это мне было трудно представить.

– Сегодня утром я замесила тесто для печенья, – сказала мама, когда мы вошли в дом. – По-моему, эти штуки – мой заменитель алкоголя. Я разбухну, как дрожжевое тесто.

Это был первый раз, когда она так небрежно упомянула свою зависимость. Я бы выбрала толстую мать вместо пьяной, но лучше не произносить это вслух. Мама всегда ела все, что ей захочется, и не набирала ни грамма жира.

Я достала тесто из холодильника и высыпала на тарелку сахарную пудру. Мы вместе начали лепить шарики и обваливать их в сахаре.

– Когда тебе выходить? – спросила мама.

– Через час. Смена начинается в шесть. – Первый противень был готов, и я поставила его в духовку.

– Наверное, мне тоже стоит найти работу, – сказала мама.

Я с удивлением повернулась к ней. Тыльная сторона ладони задела горячую дверцу духовки.

– Ауч.

Мама подскочила и открыла кран. Сцепив зубы, я подставила обожженное место под струю холодной воды.

– Больно? – обеспокоенно спросила она. – Я не хотела тебя напугать.

– Ты не напугала, – отозвалась я. – Всего лишь небольшая полосочка. – Хотя эта тонкая полосочка тянулась через всю ладонь. – Кажется, у нас в шкафчике с лекарствами была мазь от ожогов.

Пока мама ходила в ванную, я аккуратно просушила рану. После стычки с циклопами на мне ни осталось ни царапинки, а стоило матери сообщить, что она хочет найти работу… Я покачала головой. За всю свою жизнь она ни дня не работала, хотя училась в университете и даже довольно неплохо его окончила. Папа никогда не хотел, чтобы она оставляла нас одних, а после того как он исчез, она была не в состоянии делать что-то сознательное.

– Чем бы ты хотела заниматься? – спросила я, пока она наносила мазь.

– Шон говорит, что в больницу требуются секретари. Я подумывала отправить резюме.

– Звучит отлично. А до вечера мы с Фиби и сами справимся.

– Знаю, но я так надолго вас бросила.

Я закатила глаза.

– Мам, ты всегда была здесь.

– Не по-настоящему, и мы обе это знаем. – Она подошла к духовке, вытащила готовое печенье и поставила второй противень.