Шрифт:
Закладка:
«Сначала Г. К. Жуков отнёсся с недоверием к моим предложениям, — писал Горбатов. — А относительно ввода в полосе нашей армии танковых соединений даже заметил с усмешкой:
— Вы, товарищ Горбатов, всё хотите действовать по-кавалерийски, налётом, шапками закидать противника.
Но подумав немного, сказал:
— Пожалуй, было бы неплохо, если бы всё получилось, как вы предлагаете. Но планирование уже закончено, а до наступления осталось мало времени, и ваша армия не успеет подготовиться.
Я заверил, что успеем. Меня поддержал командующий фронтом. После этого Жуков согласился и передал нам одну из трёх артиллерийских дивизий, отобрав её у 63-й армии.
Теперь наша задача заключалась в том, чтобы прорвать оборону противника на участке Измайлово—Вежи, наступать в направлении Трехонетово—Протасове—Старая Ограда и, обеспечивая правый фланг 63-й армии, помочь ей в овладении городом Орёл».
После совещания, когда все разошлись, а представитель Ставки маршал Жуков и командующий Брянским фронтом Попов остались, Георгий Константинович тепло отозвался о генерале Горбатове.
— Сразу видно, что человек в нашем военном деле весьма соображает, — сказал он, — и я уверен, что у него получится. И всё же, Маркиан Михайлович, лично проконтролируйте Горбатова, вдруг появится что-то непредвиденное — кто, как не вы, должны ему помочь!
— Само собой, товарищ маршал, — уронил Попов.
— Разрешите, товарищ маршал? — В комнату вошёл член Военного совета Мехлис.
— Входи, Лев Захарович, у нас от тебя секретов нет, — улыбнулся Жуков. — Ты ко мне?
— Хотел сказать Маркиану Михайловичу, что поеду с утра в 63-ю армию генерала Колпакчи. — Мехлис вскинул глаза на Попова. — Вы не возражаете?
— Лев Захарович, вы же собирались ехать в армию Горбатова? — удивился командующий.
— Судя по тому, что предложил генерал Горбатов представителю Ставки, я понял, что у него всё хорошо продумано. Так надо ли ещё ехать к нему и заниматься проверкой войск?
— Логично, — согласился Попов. — Тогда поезжайте к генералу Колпакчи. Кстати, он приглашал меня к ним на партсобрание в штабе армии, вот и побывайте там.
— А когда у него партсобрание?
— Завтра в семь вечера.
— Добро, я охотно поприсутствую на собрании, если надо — скажу речь. А сказать людям есть о чём...
Возвращался в свой штаб генерал Горбатов в приподнятом настроении. Мысль о том, что маршал Жуков одобрил его предложение — чтобы 3-я армия получила свой участок для прорыва вражеской обороны, — и радовала командарма, и в то же время вызывала в его душе беспокойство: сможет ли он сделать всё так, как доложил маршалу Жукову? А вдруг задумка сорвётся, что тогда делать?.. Горбатов ещё и ещё раз взвешивал своё предложение. Понимал, какую ответственность взял он на себя, причём добровольно, никто его к такому не принуждал. И тут же другая мысль остро кольнула его: как штаб армии воспримет всё это? не посчитает ли его план поспешной и ненужной выходкой нового командующего?
«Даже если штаб меня не поддержит, я от предложенного мною плана не откажусь!» — твёрдо решил Горбатов.
Уже было поздно. Чёрное небо висело над притихшей речкой и степью, сквозь тучи пробивались звёзды, горели они ярко, как будто никогда и не гасли. Вечерняя прохлада освежала лицо, но мысли генерала были там, в штабе... Первым его встретил заместитель командарма генерал Собенников.
— Ну как, всё прошло удачно? — спросил он, блестя глазами.
Подошёл и член Военного совета армии генерал Коннов.
— И ты ещё не спишь? — улыбнулся Горбатов, на что Коннов ответил:
— Какой может быть сон, если нет на месте командующего армией? — И после паузы добавил: — У вас весёлое настроение, стало быть, маршал Жуков остался доволен вашей информацией?
— И да, и нет, — усмехнулся Александр Васильевич. — Ну уж коль вы оба здесь, я вам поведаю, как проходило наше совещание.
...И генерал Горбатов рассказал о совещании, о той новой задаче, которую армия должна решить. Руководящий состав армии выслушал командарма внимательно. Для всех это явилось полной неожиданностью — ведь перед отъездом на КП 63-й армии Горбатов ни словом не обмолвился о том, что у него родился новый план ведения армией боевых наступательных действий. Генералы Коннов и Собенников выразили сомнение, под силу ли будет выполнение задачи.
— А почему нет? — усмехнулся Горбатов. — Я всё продумал в деталях, и будь мой план плохим, маршал Жуков никогда бы не одобрил его. А он одобрил и, когда мы прощались, сказал, что верит в успех. Теперь у нас с вами остаётся одно — осуществить задуманное на деле! А для этого будем трудиться и днём и ночью. Вы, надеюсь, не забыли, что наша операция — часть той битвы, что идёт сейчас на Курской дуге?
— Как такое забыть, Александр Васильевич, ведь мы все живой организм, — сказал Собенников. — Там сражаются наши отцы и братья, если им больно, то и нам тоже. Сам погибай, а товарища выручай, как говорил Александр Суворов. А мы разве не продолжатели его героических дел?
— Вот и я о том же толкую, — обронил генерал Горбатов.
В этот же день приступили к разработке операции. Времени оставалось совсем мало, поэтому руководству армии пришлось работать днём и ночью. Согласно приказу провели разведку боем силами отдельных батальонов. Такой способ разведки генерал Горбатов ненавидел «всеми фибрами души», и не только потому, что батальоны несут при этом большие потери, но и потому, что подобные вылазки настораживают противника, побуждают его заранее принять меры против нашего возможного наступления.
Вечером 11 июля генерал Горбатов доложил командующему Брянским фронтом о готовности начать атаку. А в 4 часа утра 12 июля 3-я армия обрушила на врага всю мощь артиллерии и авиации. Чуть позже мощный залп «катюш» призвал войска форсировать реку. Удар оказался для немцев неожиданным. В первый день сражения 235-я стрелковая дивизия полковника Ромашина с 114-м танковым полком продвинулась за рекой на три километра, а 380-я дивизия полковника Кустова с 82-м танковым полком — на 4 километра. На второй день боёв были введены для развития успеха 309-я стрелковая дивизия генерала Гуртьева и 269-я полковника Кубасова. Овладев населёнными пунктами Евтехово, Ивань и Грачёвка, они завершили прорыв тактической
