24. Полковник Тиббетс, пилот «Энолы Гэй», самолета, сбросившего бомбу на Хиросиму, машет рукой из кокпита своей машины перед взлетом 6 августа 1945 года.

Национальное управление архивов и документации

«Малыш» взорвался в 600 метрах над двором госпиталя Сима, в 170 метрах от цели – моста Айой через реку Ота; сила взрыва была равна 12 500 тонн в тротиловом эквиваленте. В эпицентре ядерного взрыва немедленно возник огненный шар температурой 3000 градусов по Цельсию и диаметром 800 метров; у людей, оказавшихся внутри этого шара, «в долю секунды сварились внутренние органы, и они превратились в дымящиеся угли». По городским улицам, мостам и тротуарам были разбросаны тысячи таких кучек пепла. Мужчина, ждавший открытия банка, сидя на крыльце, испарился целиком, оставив после себя только тень на гранитных ступенях.

Последовавшая за этим взрывная волна уничтожила тысячи домов, большинство из которых сгорело. Из 76 тысяч домов в Хиросиме были разрушены 70 тысяч. Огонь охватил весь город, пожирая все на своем пути. В наступившей ужасной тишине бесцельно бродили оставшиеся в живых люди, со многих слезала почерневшая от ожогов кожа. Некоторые отчаянно пытались разыскать своих пропавших близких. Река была запружена тысячами мертвых тел. Повсюду царили «колоссальная боль, страдание и ужас» – неслыханные и беспрецедентные. Затем на город обрушился черный дождь, полный радиоактивных частиц. Те, кто выжил при самом взрыве, вскоре начали умирать от лучевой болезни. Согласно одному исследованию, проведенному в Хиросиме и Нагасаки, при атомной бомбардировке мгновенно погибли 110 тысяч мирных жителей (в том числе 20 тысяч корейцев) и 20 тысяч солдат. К концу 1945 года умерли еще 140 тысяч человек [Midorikawa 1979: 274; Rhodes 1986: 713–734][310].

25. Атомная бомбардировка Хиросимы. Библиотека Конгресса, отдел эстампов и фотографий. Армия США, фотография американских ВВС

6 августа, через четыре дня после отплытия из Плимута, когда Трумэн завтракал с экипажем «Огасты», капитан Фрэнк Грэм, бывший дежурным офицером штурманской рубки, вручил ему следующую телеграмму: «Большая бомба сброшена на Хиросиму 5 августа в 19:15 по вашингтонскому времени. Первые сообщения говорят о полном успехе, который был даже большим, чем предшествовавшее испытание». Президент США ликовал. Он вскочил на ноги и пожал Грэму руку. «Капитан, – сказал он, – это величайшее событие в истории». Трумэн приказал Грэму сообщить эту новость Бирнсу, который завтракал за соседним столиком. Бирнс прочел телеграмму и воскликнул: «Прекрасно! Прекрасно!» Через несколько минут была доставлена еще одна депеша, в которой говорилось о «видимых разрушениях, превосходивших результаты всех испытаний». Завладев вниманием членов экипажа, собравшихся в столовой, Трумэн возвестил: «Мы только что сбросили на Японию новую бомбу, мощность которой превышает 20 тысяч тонн тринитротолуола. Операция закончилась полным успехом!» Затем Трумэн с Бирнсом отправились в офицерскую кают-компанию, чтобы сообщить эти новости командованию «Огасты» [Truman 1955: 421–422][311].

26. Трумэн обедает в кают-компании «Огасты» с экипажем крейсера. Во время одного из таких обедов он получил известия о том, что 6 августа на Хиросиму была сброшена атомная бомба. Библиотека и музей Гарри С. Трумэна

Тем временем Эбен Эйерс из Белого дома опубликовал заранее утвержденное заявление президента: «Некоторое время тому назад американский самолет сбросил одну бомбу на Хиросиму и уничтожил эту вражескую базу. Эта бомба обладает разрушительной силой, превышающей 20 тысяч тонн тринитротолуола». Далее в заявлении президента говорилось, что японцы развязали войну, напав на Перл-Харбор, и что бомбардировка Хиросимы была возмездием за это нападение. Также там было сказано, что «сейчас идет производство еще более мощных бомб». Завершалось заявление Трумэна следующей страшной угрозой:

Мы предъявили наш ультиматум в Потсдаме 26 июля только для того, чтобы уберечь японский народ от полного уничтожения. Их лидеры незамедлительно отвергли этот ультиматум. Если они и теперь не согласятся на наши условия, их ожидает такой разрушительный дождь с неба, равного которому на земле еще не было. За этой воздушной атакой последуют удары с моря и с суши, числом и мощью превосходящие все виденное японцами ранее, и с той воинской доблестью, с которой они уже хорошо знакомы[312].

Следует обратить особое внимание на три пункта в этом заявлении Трумэна. Во-первых, когда Трумэн только получил известие об атомной бомбардировке Хиросимы, его первой реакцией была неприкрытая радость; не было и следа тех угрызений совести и боли, о которых он заявлял впоследствии, говоря о принятом им мучительном решении. Как объяснить это ликование Трумэна? Для начала, он пока еще не получил подробный отчет о последствиях бомбардировки Хиросимы для гражданского населения города. По-видимому, на то, чтобы понять, что взрыв 12,5 тысяч тонн в тротиловом эквиваленте повлек за собой гибель 100 с лишним тысяч человек, ушло некоторое время. Безусловно, как лидер воюющей державы, он прежде всего думал о том, как уберечь своих солдат от дальнейших жертв. Поэтому сердцем он был вместе с окружившими его матросами и офицерами, кричащими: «Это значит, что мы теперь можем отправляться домой?»

Еще одним важным местом в написанном загодя обращении Трумэна является упоминание японского нападения на Перл-Харбор. В интервью Эбену Эйерсу, данном в августе 1951 года, Трумэн вспоминал разговор, состоявшийся у него в Потсдаме с представителями военного командования США, в котором ему было сказано, что для участия в наземной операции потребуется по меньшей мере миллион американских солдат, а потери личного состава будут около 25 процентов. Согласно Эйерсу, «он сказал, что спросил, какой была численность населения Хиросимы, и, насколько он помнил, ответ был – около 60 тысяч. Он сказал, что намного лучше было убить 60 тысяч японцев, чем пожертвовать жизнями 250 тысяч американцев». В августе 1945 года численность гражданского населения Хиросимы составляла 280–290 тысяч человек, и еще там находились 43 000 солдат – всего 323 или 333 тысячи человек11. Поэтому остается загадкой, откуда Трумэн взял число 60 тысяч. Возможно, он сам впоследствии убедил себя в том, что речь шла именно о такой цифре, и цеплялся за эту ложь, чтобы оправдать свое решение в собственных глазах. Тем не менее сам факт, что он клал на чаши весов 250 тысяч спасенных жизней американцев и 60 тысяч отнятых жизней японцев, ясно показывает, как был устроен его мыслительный процесс в августе 1945 года. Сбрасывая на японцев – на гражданское население наряду с солдатами