представляют собой конкретные справки, написанные лично филёром, «топтуном», которые точно, поминутно, сообщают, где, когда, с кем был объект наблюдения, куда ездил, с кем встречался. Даются приметы объекта и его связей. Никаких личностных оценок при этом филёр объекту не даёт.

Ничего подобного мы не видим в так называемом деле о наблюдении за «Тёмным». Во-первых, само название дела звучит по-другому: «Особо-важные справки по делам лиц связи «Тёмного». То есть это уже не материалы наружного наблюдения, а некие справки о «связях». Точнее сказать, это агентурные записки, то есть сведения, полученные от агента, а не от профессионального сотрудника, проводившего скрытое наружное наблюдение.

Во-вторых, о самом Распутине в материалах сказано крайне мало. Также исключительно мало сведений о связях упоминаемых лиц с Распутиным.

В-третьих, материалы дела представлены в подавляющем числе машинописными копиями, не имеющими никаких подписей.

В-четвёртых, все немногочисленные сведения о Распутине, носящие порочащий его характер, не представляют собой конкретно подтверждённого, точно зафиксированного факта, а носят расплывчатый и повествовательный характер. Вот, например, справка о Б. К. Алексееве, чиновнике, как утверждается в справке, для особых поручений Министерства торговли и промышленности. В декабрьской справке 1915 года говорится: «Алексеева Бориса часто посещают разные лица и бывают из высшего общества, например, 7-го сего декабря его посетил Бельгийский консул, пробыл полтора часа, а также квартиру Алексеева посещает Григорий Распутин. Однажды Распутин, находясь у Алексеевых, был изрядно выпивши, танцевал. Нередко посещает квартиру Распутина и супруга Алексеева. В настоящее время Алексеев занят устройством себя к г. Министру Внутренних Дел или к его тов. тайному советнику Белецкому»[572].

Заметим разницу: дата посещения бельгийского консула называется точная, а о цели посещения и характере его поведения не говорится ни слова. Зато о Распутине сразу же сообщается, что он был «выпивши» и танцевал. А затем сообщается о стремлении Алексеева попасть на службу в МВД. Таким образом, даётся и мотивация: Распутин пришёл к Алексееву, чтобы попьянствовать, а Алексеев пригласил Распутина, чтобы сделать карьеру. Отсюда следует и вывод записки: пьяный Распутин проталкивает своих ставленников на важные государственные посты.

На самом деле встречи Распутина с Алексеевым носили совсем иной характер. Начнём с того, что Борис Кирович Алексеев, кстати, племянник выдающегося учёного В. И. Вернадского, был действительно чиновником для особых поручений, только не Министерства торговли и промышленности, а Департамента полиции. Поэтому у Алексеева не было никакого смысла просить рекомендаций у Распутина об устройстве его, Алексеева, в МВД. Вот, что пишет об Б. К. Алексееве доктор Б. А. Старков: «Подрывная деятельность масонства сильно тревожила российские власти, и особенно императора Николая II. Свои соображения и опасения по этому поводу он высказал министру внутренних дел П. А. Столыпину. Тот, в свою очередь, также считал, что следствие Департамента полиции о подрывной деятельности масонов ведется неудовлетворительно. По его приказанию Департамент полиции усилил деятельность по сбору сведений о масонстве. В частности, был назначен специальный эксперт по этой проблеме. Им стал старший помощник делопроизводителя, коллежский асессор Борис Кирович Алексеев. Для сбора необходимой информации он был командирован в Париж. Здесь его соратником стал бывший заведующий Заграничной агентурой Департамента полиции, весьма опытный оперативник Леонид Александрович Ратаев. Б. П. Алексеев через посредничество Л. А. Ратаева вошел в контакт с руководством Антимасонской лиги и, в частности, с аббатом Турмантеном. Материал, собранный Алексеевым, позволял ему сделать выводы о том, что пропаганда масонства в России исходит не только из Франции и что французское масонство прямо зависит от еврейского капитала. Сводка докладов Алексеева была представлена Столыпину, который внимательно ознакомился с планом совместной с Антимасонской лигой борьбы и требуемой для этого суммой денег, а затем выразил желание, чтобы этот проект получил непосредственную санкцию императора, лично интересующегося масонским вопросом»[573].

Особые поручения, которые выполнял для Департамента полиции Б. К. Алексеев, заключались в аналитической разработке и выявлению деятельности масонских лож в высших эшелонах власти Российской империи. Бывший директор Департамента полиции С. П. Белецкий на допросе следственной комиссии Временного правительства рассказывал, что Алексеев составлял для Государя доклады о масонстве, особенно по деятельности французских и германских лож[574].

Алексеев был действительно хорошо знаком с Распутиным и по его запискам посещал многих видных сановников. Например, имеется письмо Б. К. Алексеева к дворцовому коменданту В. Н. Воейкову от 9-го февраля 1915 года. В этом письме Алексеев пишет, что «Григорий Ефимович Распутин сказал мне, что он уже говорил Вашему Превосходительству обо мне, снабдил меня собственноручным к Вам письмом и приказал мне быть у Вашего Превосходительства в один из ближайших дней»[575].

Однако эти встречи Алексеев совершал не с корыстной целью, а для передачи им конфиденциальной информации по вопросам, касавшимся государственной безопасности. Причём делал он это по распоряжению Распутина. В упомянутом выше письме Б. К. Алексеев пишет, что «Григорий Ефимович Распутин приказал мне быть у Вашего Превосходительства в один из ближайших дней».

Между тем, кому-то очень было надо, чтобы встречи Распутина с Алексеевым носили скандальный характер.

Другие сообщения подобного рода о «похождениях» Распутина, напечатанные на машинке и не имеющие подписей, представляют собой повторение одних и тех же домыслов и сплетен часто порнографического содержания, не имеющих под собой никаких конкретных источников информации.

Наоборот, крайне немногочисленные сведения в материалах дела, свидетельствующие в пользу Распутина, имеют под собой чёткие и конкретные основания, с указанием источника информации. Так, в деле приводится опрос сотрудниками полиции дворника д. 20 по Офицерской улице, где Распутин иногда бывал на квартире у некой Попетус. «Спрошенный, проживающий в вышеуказанном доме старший дворник крестьянин Ярославской губернии Ростовского уезда Андрей Фёдоров Чалов, объяснил, что в квартиру Попетус являлись разные лица, мужчины и женщины, но кто они, он не знает. Также бывает у Попетус Григорий Распутин, и она говорила Чалову, что Распутин хлопочет обустройстве её дочерей бесплатно учиться в казённую гимназию.

Также заявил, что в феврале сего года в бытность его старшим дворником в дома 20 по Офицерской улице, он никаких сведений не имеет о том, что будто в квартире Попетус Распутину предложили, или он требовал, двух девиц, но последние не согласились, выбежали во двор и заявили старшему дворнику. Никаких заявлений о составлении по сему делу протокола в управлении полиции он не делал»[576].

О том, что в ГА РФ не имеется подлинников дневников наружного наблюдения, указывает и ведущий специалист архива доктор З. И. Перегудова: «В ГА РФ сохранилось довольно много дневников наружного наблюдения за Распутиным за 1910–1916 гг., клички наблюдения за ним были «Русский», «Тёмный». Особенностью этих дневников является