– Если бы не те коньки, что ты мне подарил на прощанье, всего этого уже не было бы. Я стала такой благодаря тебе, Руслан, и за это спасибо. Спасибо.

– Ты стала такой, потому что тебя невозможно согнуть, Лиска. Знаешь, есть люди, которых гнешь-гнешь, а они все равно поднимаются? Так вот, ты другая. В тебе стальной стержень, в тебе – невероятная сила, тебя даже согнуть ни у кого не получилось, не то чтобы сломать. Ты сама строишь свою жизнь, решаешь, что для тебя хорошо, а что плохо. И я рад, что встретил тебя тогда, что смог хоть как-то помочь тебе.

– Руслан… – Алиса закусила нижнюю губу, чтобы не дать себе расчувствоваться. Не хватало только прослезиться при человеке, который только что рассказывал ей, какая она сильная. Хотя… Вряд ли он мог воспринять слёзы за проявление слабости. И в прошлые-то времена он смотрел куда глубже того, что лежит на поверхности, а минувшие годы сделали его ещё более опытным, прибавили мудрости и знания жизни.

– Я рад, что мы увиделись.

– Я тоже, – губы Алисы расплылись в тёплой улыбке. Она отпила кофе и вновь, опустив чашку на блюдечко, заговорила с ним о прошедшей Олимпиаде.

Да, ей необходимо было встретиться с ним. Он всегда умел вселить в неё уверенность в завтрашнем дне. Там, в прошлом, именно он был её допингом, был тем, на чьей груди она могла хоть на секунду выдохнуть, хоть ненадолго забыть о проблемах, о трудностях, о переживаниях, наполняющих её жизнь. Теперь же… Она завершила круг. Кофе, неторопливый разговор… Алиса чувствовала себя спокойно. Так же спокойно, как и находясь рядом с ним прежде. Но спокойствие это было уже другим – они встретились на равных, самодостаточные, повзрослевшие, с оставленными за плечами победами и поражениями, они оба прошли трудные дороги и оба обрели себя.

Алиса поежилась и, остановившись, надела джинсовку. Уже вечерело, и хоть днем погода всё ещё стояла жаркая, вечер и тем более ночь приносили прохладу. Перекинув сумочку через плечо, она проводила взглядом речной трамвайчик и снова пошла по набережной. После встречи с Русланом у неё оставалось не так много времени, чтобы успеть на электричку до родительской деревни, и она, наученная горьким опытом, решила остановиться в гостинице. Тем более, что сегодня ей хотелось побыть одной, подумать, разложить по полочкам все свои мысли, все свои чувства и желания. Руслан был её прошлым. Макс… Несомненно тоже. Когда-то он был частью её жизни. Важной её частью, и, она знала, несмотря ни на что, он всегда будет занимать уголок в её сердце. Но она не скучала по нему так же, как не скучала и по Руслану.

Расставаясь с Русланом в дверях Центра подготовки, она пообещала прийти как-нибудь на соревнования его подопечных и собиралась сдержать слово. В обещании этом, равно как и в его приглашении, не скрывалось никаких подтекстов, и оба они это знали. Просто давние знакомые, просто люди, испытывающие друг к другу искреннюю симпатию и уважение, люди, ценящие тот отрезок жизни, что им довелось пройти вместе и благодарные за то, что всё сложилось именно так.

Остановившись, Алиса посмотрела на золотящиеся в заходящем солнце купола Храма Христа Спасителя и пошла дальше. Стефан… Ей так хотелось, чтобы в эту минуту, по этой набережной, он шёл рядом с ней. В один из прекрасных дней, проведённых у её родителей, они всё-таки обменялись контактами и созванивались теперь едва ли ни каждый вечер. Он говорил, говорил, говорил… Рассказывал ей о том, как прошел его день, о людях, с которыми повстречался, о придуманных им деталях программ, новых интересных заходах, поддержках, о выбранной музыке и местах, где она тоже бывала или хотела бы побывать. Она слушала его молча, не в силах признаться, что скучает по нему. Разлука давалась ей тяжелее, чем она думала. Признаваться в этом ему она, конечно же, не собиралась, и всё же, такая сильная и независимая… Сильная и независимая, ждала вечернего звонка, чтобы услышать его голос. Ей нравился мягкий тембр, нравился его смех, нравилось, когда он называл её по имени. Порой она просила говорить с ней по-французски, и он переходил на родной язык своего деда по отцовской линии… Она практически ничего не понимала, но голос его, звучащие в нём мягкие, чувственные нотки, пробуждали в ней нечто волнующее. Его голос будоражил её, возбуждал. Она слушала его, а тело её наполнялось теплом, кожа становилась чувствительной, внизу живота скручивалось самое простое и чудесное в этой простоте желание. Она желала его, желала его ласк, губ, прикосновений и присутствия рядом с такой силой, что готова была сорваться и приехать к нему. В другой момент она, вероятно, так бы и поступила, но что-то останавливало её. Сейчас, с ним, это не было одним лишь желанием, мимолётным влечением, простой тягой, и она понимала – всё слишком серьёзно. По крайней мере, для неё. Вероятно, именно это понимание и не давало ей кинуться в омут с головой. Если она безвозвратно откроется ему, доверится, оголит свои чувства, позволит себе сейчас, когда отношения их ещё настолько зыбки, ощутить себя безоговорочно счастливой, пути назад уже не будет. Нет… Она дождётся его, а уж потом…

Снова остановившись, Алиса чуть перегнулась через каменные перила. Поднявшийся ветер забрался в её волосы и распушил их. Будто пробуждаясь от дневной дрёмы, Москва загоралась миллионами огоньков и неоновых вывесок. Наслаждаясь летним вечером, вдоль воды прогуливались влюблённые парочки. Они то и дело останавливались, чтобы сфотографироваться на фоне блестящей ленты реки, касались друг друга быстрыми поцелуями и, взявшись за руки, вновь шли вперёд, но чувства зависти Алиса не испытывала. Какой смысл завидовать чьей-то чужой истории, какому-то другому счастью? У каждого оно абсолютно особенное, своё, не заточенное под кого-то другого. Она уже прошла самый центр, мимо Кремлёвской стены и места, где когда-то находился концертный зал «Россия». Можно было перейти дорогу и, свернув к сталинской высотке, подняться выше, к Таганской площади, но она решила пойти дальше. Как же давно она не гуляла просто так, свободная, предоставленная собственным мыслям…

Алиса достала из куртки новенький айфон и улыбнулась, взглянув на часы. Двадцать часов – пятьдесят девять минут. Её швейцарец был педантичен и точен, словно швейцарские часы. Минута неспешно потекла вперёд и, едва она успела подумать, что теперь-то точно пора, раздался звонок.

– Привет. – Она улыбнулась шире, услышав французское приветствие. – У нас, кажется, сегодня будет дождь… Только что светило солнце, а теперь тучи… Я хочу, чтобы ты скорее приехал… Да, послезавтра. Мы увидимся послезавтра…