– Что, неприятно, когда разбиваются иллюзии? – Искен щелкнул меня по носу.

В другое время он бы получил по рукам, но сейчас я была слишком растеряна.

– Помнишь, что нам говорили наставники?

Ничего не хотела слышать, но Искен не унимался. Резал по живому. Когда надо, он быстро смахивал маску дурачка и балагура. Иногда я сомневалась, что знаю его настоящего.

– Держите свою душу на замке. Никого туда не впускайте, ни к кому не привязывайтесь.

Он один за другим сложил пальцы в кулак и покрутил им у меня перед лицом.

– Не разочаровывай меня, Мирай. Моя сестра – не наивная гусыня. Используй своего Грома по полной, иначе потом будешь плакать.

– Скройся и не попадайся мне на глаза, – процедила я.

Искен усмехнулся.

– Думаешь, я не понимаю, зачем ты ко мне пришла? Может, сразу донесешь ему на нас с Рэйдо? Гром будет рад избавиться от нас, даже предлог не придется выдумывать, – он чиркнул себя по шее большим пальцем. – Думаешь, ты вся из себя честная и благородная? Такие дохнут первыми и других за собой тянут. А может, ты хочешь работать на два фронта? И нашим, и вашим? Смотри только не порвись.

В голове звенело от обидных слов. Я привыкла к тому, что младший брат ко мне прислушивается. Но он, как и я, как и Рэйдо, изменился.

Передо мной стоял не мальчишка, который когда-то ревел из-за отбитого мизинца. Это был молодой мужчина с острыми чертами и холодным взглядом.

– Думаешь, господин Сандо оценит твои порывы? – прорычала я.

– Я делаю лишь то, что должен. Тут либо ты, либо тебя. Иного не дано.

– Этот круг ненависти никогда не разорвется, если каждый не начнет с себя. Я больше не хочу!

– У меня в Шиссае остались братья и родители, – полыхнул глазами Искен. – Это у тебя никого нет, ты сама по себе. Поэтому можешь делать то, что тебе вздумается. Ты всегда такой была.

Непроизнесенные слова застряли в горле. Я неверяще моргнула.

– Расскажи Грому о том, чем мы с Рэйдо и ребятами тут занимаемся. Давай, Мирай, – подначивал он. – Может, это принесет тебе его признание и любовь. Но, скорее всего, он пустит тебя в расход вместе с нами.

– Почему ты сказал, что у меня никого нет?

Это замечание было куда более обидным, чем ехидные выпады об Эйдане.

Искен быстро понял, что сболтнул лишнее. Зажмурился и глухо ругнулся.

– Это не честно. Я люблю тетю и дядю. И наших младших братьев, – произнесла я сквозь ком в горле. – Ты говоришь так, будто мне на них плевать.

– А что, нет? Помнишь, я спросил у тебя, за кого ты? Перебежчиков никто не любит.

Он положил руки мне на плечи и встряхнул.

– Приди в себя, пока не поздно. Не верь сетторцам. Никогда не отворачивайся от своих. Как бы сладко враг ни пел, он – не нашей крови.

Я высвободилась из рук брата и отряхнула водолазку.

– Я уже ничего не понимаю. Но если у нас поднимаются такие темы, значит, все очень плохо. Да, Искен? – я пересилила себя и посмотрела на брата.

Захотелось обнять его, как раньше, но он излучал лишь холод.

– Я ничего не скажу Грому. Но если вы попадетесь, я не стану вас выгораживать.

– Дело твое.

Этот разговор истерзал мои нервы. Сейчас одиночество ощущалось особенно остро.

Может, господин Сандо правильно меня не жаловал? Подсознательно чувствовал, что я могу его предать. У меня на все было свое мнение.

В этих мыслях я проварилась второй день турнира, а на третий даже не пошла. Краем уха слышала, что Искен и Рэйдо попали в тридцатку лучших, но до финала не добрались. Там победил кто-то из сетторцев. С ним в показательном бое сошелся Эйдан.

Тени ложились узорами на пол террасы. Луна светила, как обычно. Как будто ничего не случилось.

– Мирай?

Я подняла голову и обернулась.

– Где ты пропадаешь?

Эйдан осторожно приблизился и опустился рядом. У него недавно закончилась тренировка, кожа еще не успела остыть, а дыхание – успокоиться.

Лишь бы он ничего не понял! Именно сейчас мне не хотелось ни видеться с ним, ни разговаривать.

– Как прошел турнир?

Горячая ладонь накрыла мои пальцы.

– Нормально, – и шепотом: – Посмотри на меня.

Пришлось поднять взгляд, который я все это время прятала.

– Что с тобой происходит? Ты сама не своя.

Какой внимательный! И что мне с ним таким делать? Хотелось бы просто…

Любить?

«…хочешь работать на два фронта? И нашим, и вашим?»

Внутри все сжалось от тоски. Слова Искена не шли из головы. Проклятые камни под названием «обстоятельства» намертво привязаны к моим ногам.

– Просто я устала.

Слова прозвучали совсем безжизненно.

– Вот как? – Гром дернул бровью. – Я думал, тебе будет интересно провести со мной короткий урок.

Сильные загорелые пальцы пробежались по рукояти хиты.

Мои губы дрогнули в слабой улыбке.

– Конечно. Давай.

На тренировочном поле не было ни души. Очередное свидание под луной нельзя было назвать романтичным, вместо букета цветов – оружие. Хотя, какая разница?

Мы снова стояли друг напротив друга. Утоптанная за день трава пружинила под ногами, в воздухе остро пахло озоном из-за смешения наших стихий.

– Ты хорошо владеешь обеими руками? – поинтересовался Эйдан.

– Левой намного хуже, чем правой. Хоть у меня и есть парные клинки.

– И ты умеешь в доли мгновения материализовать в руке хиту.

Он что-то задумал, но говорить не спешил. Взвешивал каждое слово.

– Ты можешь использовать левую руку, отвлекая внимание противника. Сделать ложный выпад… Смотри.

Он встал позади и взял меня за запястья.

– Только это нужно делать очень быстро.

– Думайте, кому вы это говорите, господин Эйдан. Я самый быстрый маг Шиссая и Сеттории.

– Хвастливая девчонка, – он коснулся губами моего затылка. – Не отвлекайся.

Обманные приемы я использовала часто, но Гром показал несколько новых. Тут важна была не столько сила, сколько маневренность и легкость.

Казалось, он вообще не устает. С завидным энтузиазмом гонял меня час или два, пока я не стала задыхаться. Его искусству владения клинком позавидовал бы любой мастер из Шиссая.

– Обещаю, что не буду использовать эту науку вам во зло, – рука с хитой упала вдоль тела, и молния погасла.

– Надо же. Ты запомнила мои слова.

Он опустился на землю и стал перематывать бинты на запястьях.

Конечно, я это запомнила. Его слова въелись в меня, как кислота.

– Что смотришь? Тренируйся, – велел Гром, а я буркнула:

– Изверг.

Эйдан застыл, удивленно приподняв брови. Зубами он оттягивал край бинта.

– Кто? Я?

Я