В квартире семьи Калиф было холодно и неуютно. Чувствовалось, что здесь никто не жил уже несколько дней. Когда мы переступили порог прихожей, Зак попытался снять громоздкие ботинки, шнурки которых были развязаны и болтались в разные стороны, но снова застонал от боли. У него на лбу выступила испарина, а губы побледнели, отчего запекшаяся на них кровь стала казаться еще ярче.

– Давай помогу. – Я опустилась перед ним на колени и стянула обувь, а потом поднялась и помогла снять куртку.

Придерживаясь за стены, Зак дошел до своей комнаты.

– Ти, – шепотом позвал он, избегая моего взгляда, – надо снять футболку.

– Подними руки.

Я схватилась за края ткани, но Зак покачал головой.

– В ящике стола ножницы. Разрежь ее. Я… не смогу поднять руки.

С каждой минутой нахождение рядом с ним становилось все более невыносимым. Мне одновременно хотелось накричать на него и потребовать объяснений, разреветься, как малое дитя, а потом обнять и никогда больше не отпускать.

Я пыталась держаться и сохранять хладнокровие, но, когда разрезала ножницами футболку и увидела торс Зака, рваные всхлипы сдавили грудную клетку, а по щекам хлынули горячие слезы. Он был весь в синяках, ссадинах и крови.

– Умоляю, скажи мне, что это? – закричала я от бессилия, отчаянья и тревоги, которые копились внутри меня с тех пор, как забрала Зака из того проклятого клуба.

Он приблизился и с очередным тяжелым стоном прижал меня к себе, как будто мои слезы волновали его больше, чем собственная боль.

– Пожалуйста, не плачь, Мотылек, – попросил он, погладив меня по волосам. – Я того не стою.

Он коснулся губами моей макушки, а потом отстранился и пошел в ванную.

Не в силах сделать ни шага, я села на пол посреди комнаты и начала раскачиваться из стороны в сторону, спрятав лицо в ладонях. Я просидела так, казалось, несколько минут, прежде чем из ванной донесся полный страдания стон. Я резко подскочила и побежала в комнату, где обнаружила Зака под душем. Он сидел на полу, обхватив колени, тяжело дышал и морщился. Не раздумывая ни секунды, я разделась до нижнего белья и забралась к нему.

– Не надо, пожалуйста. – Зак отвернулся от меня и уже хотел поднять руку, чтобы повернуть кран, но снова застонал от боли.

Сглотнув колючий ком, я взяла мочалку и намылила ее.

– Все в порядке, Зак, мне не сложно.

– Я не хочу, чтобы ты меня жалела.

Эти слова стали последней каплей.

– Я делаю это не из жалости, а потому что люблю тебя, идиот! – прокричала я, горько плача, а потом начала осторожно водить мочалкой по его спине.

Он промолчал, стиснув зубы.

Горячая вода лилась на нас, своим журчанием заглушая стук наших сердец и немного успокаивая мои нервы. Зак больше не сопротивлялся. Он сидел на кафельном полу, как безвольная тряпичная кукла. Иногда, когда я случайно задевала ссадины, содрогался от боли и стискивал зубы.

Кое-как искупав его, я вышла из душа, замоталась в полотенце и помогла вытереться Заку. Он с огромным трудом натянул спортивные штаны, вернулся в комнату и залез на кровать. Я переоделась в его футболку и шорты, собрала влажные волосы в пучок и осторожно опустилась с ним рядом.

– Зак, прошу, не молчи. Скажи хоть что-то.

Я осторожно заправила влажную прядь черных волос ему за ухо, но Зак продолжал смотреть будто сквозь меня. Словно был где-то далеко за пределами этой комнаты. Мне все еще сложно было смотреть на его лицо, казалось, каждая ссадина моментально отпечатывалась на моем сердце.

– Зак, пожалуйста, – взмолилась я осипшим от рыданий голосом.

– Я все испортил, – прошептал он и прикусил губу, отчего из затянувшейся раны появились бисеринки свежей крови.

Я только сейчас заметила, что он был без пирсинга.

– О чем ты говоришь?

– О подпольном бое. Я должен был продержаться пять раундов и только потом слить бой – тогда бы мне заплатили двадцать тысяч долларов. Но я не смог. – Он сухо всхлипнул и подтянул колени к груди, обняв их дрожащими руками.

– Зак…

– Я пропустил серьезный удар и упал. С этого момента все пошло к чертям. Мне казалось, что я схожу с ума. Я слышал голос. Его голос…

– Чей?

В глазах Зака заблестели слезы.

– Саймона. – Он вновь прикусил губу, и кровь тонкой струйкой потекла по подбородку, но Зак этого словно не замечал. – Моего отчима. Я как будто попал в свой самый худший кошмар. Я видел его. Видел, как он возвышается надо мной, чувствовал, как его нога бьет меня по животу…

С каждым произнесенным словом Зак терял самообладание. С его ресниц сорвалась одна слезинка и потекла по щеке. Я неотрывно следила за тем, как она проделала мокрую блестящую дорожку по его воспаленной от ударов коже. Мне хотелось коснуться его, но я не позволяла себе сделать это. Боялась, что любым неверным движением причиню ему боль.

– Я чувствовал боль… Как в тот день. Кожей чувствовал это, Ти. – Впервые за весь вечер Зак посмотрел мне в глаза. В этот момент все его чувства вырвались наружу, и он заплакал. – Я будто снова ощущал, как в мою кожу впиваются осколки стекла. Как нога Саймона вдавливает мою руку в пол. Словно все это происходит опять.

Зак сотрясался от рыданий и чесал свои предплечья, как будто пытался вытащить из-под кожи мнимые осколки. Я плакала вместе с ним, не зная, как помочь ему, как прогнать эти страшные образы из его головы и как исцелить старые раны, которые за столько лет так и не смогли затянуться.

– Я потерял сознание от страха, как никчемный жалкий кусок дерьма. Не смог помочь сестре, потому что испугался отчима, которого уже давно нет в моей жизни, – задыхаясь, произнес Зак. – Я все испортил.

Он склонил голову и заплакал почти бесшумно. Я придвинулась к нему и обняла, едва касаясь спины, на которой было меньше всего ссадин. Зак вцепился пальцами в мою футболку и прижался лбом к плечу, словно искал хоть каплю тепла.

Я не знала, сколько времени мы так просидели, утопая в его боли, – минуту или целую вечность.

– Все в прошлом, слышишь? Все это в прошлом. – Я гладила его по влажным волосам и невесомо касалась спины. – Ты не жалкий. Ты самый сильный человек из всех, кого я когда-либо встречала.

– Я не смог помочь сестре. Я должен был…

– Твоей сестре поможет фонд Вэнсов. Я сегодня разговаривала с Айви. Родители Рэйдена заведуют фондом для больных детей. Рири обязательно пройдет лечение.

– Что? – Зак поднял