Подойдя к столу, Вильгар, взяв со стола клинок и полоснув им палец, произнес: — Я, Вильгар Арвайский. Клянусь кровью предков хранить в тайне все услышанное из уст главы тайной канцелярии герцога Аргаира Арвайского и леди Киары Корхарт. Если я стану клятвопреступником, пусть магия выберет для меня смертную казнь.

Над раной вспыхнули крошечные искры, закружив в вихре, окутав Вильгара сверкающим хороводом, стали медленно оседать на пол. Не долетев до него, вспыхнув, исчезали одна за другой.

Я с удивлением наблюдала, как затягиваются края раны. А с исчезновением последней звездочки света от шрама не осталось и следа.

— Вау! — в восхищении прошептала я, в очередной раз увидев проявление магии в действии.

Следующим произнес клятву Дирван. Проследив за последним лучом света, ни на кого не глядя, спросил:

— Выходит, все это время Софи притворялась, — бросив на меня взгляд побитой собаки, Дирван замер в ожидании ответа.

— Граф, вы ни в чем не можете обвинять баронессу. Софи не могла воспринимать вашу влюбленность всерьез. Во-первых, она лет на восемь старше вас. А во-вторых, Софи, скорей всего, уже нет в живых.

— Как нет?! — закричав, граф бросился ко мне. Обхватив подлокотники кресла руками, сжав их со всей силы, с какой-то дикостью в глазах впился в меня голубизной своих глаз.

— Мне жаль, но баронесса Лоренская была смертельно больна. Мамино лекарство лишь на два месяца отстрочило смерть.

— Может, она еще жива. Я люблю ее. Хочу увидеть Софи и, обвенчаться с ней в храме.

В кабинете на некоторое время повисла могильная тишина.

— Да, дела твои, Господи, — я первая разорвала кокон безмолвия. — Дирван, вы мне кажетесь маленьким избалованным мальчишкой. К вопросу брака необходимо подходить серьезно. Жена не рукавичка, за пояс не заткнешь.

— Кто ты такая, чтобы советы мне раздавать.

Прошипев, Дирван чуть не вплотную приблизился к моему лицу и готов был испепелить взглядом.

Пальцы моих рук, готовясь к бою, мгновенно напряглись. Лицо окаменело, и лишь глаза продолжали неотрывно следить за наследником одного из самых древних родов. Я и подумать не могла, какая буря бушует в груди Маджонского.

— Дирван, простите, если я предвзято отнеслась к вашим чувствам. После того как я уехала от Софи ночью, ей стало невыносимо терпеть боль. Заказав дорожную карету, баронесса Софи Лоренская отбыла к горам Коргхоран. Об этом мы с мамой узнали из письма, доставленного нам поутру.

Дирван пошатнулся, с его лица схлынула кровь, глаза стали напоминать бездну.

— Вы все правильно поняли. Софи пожелала умереть под тихое песнопение слуг Божьих.

В душе расползался бальзам.

«Как хорошо, что я смогла соединить исчезновение Софи Лоренской с таинством древнего обряда, как-то прочитанного Ливин.

Человека, открывшего ворота храма, выстроенного в честь Матери Единого, никогда уже не выпустят из каменных свод. Тело находит вечный покой, а душа мгновенно уходит на перерождение. Это в том случае, если на чаше «Весов Справедливости» твои благие дела перевесят совершенные при жизни грехи. Если наоборот, поговаривали, земля под ногами грешника разверзлась, и он падал в бездну. Возможно, по этой причине к храму отправлялись лишь самые отчаявшиеся люди.

Человек устроен так, что до последнего верит в милость божью. Смерть кажется такой далекой и недосягаемой. Мало кто задумывается о том, что с ним будет после последнего удара сердца. В свои-то тридцать три я думала о смерти, только когда хоронила мать. Больше как-то не задумывалась о материи жизни и смерти».

Отпрянув от меня, шатаясь, Дирван дошел до двери. Облокотившись ладонью о стену, протянул дрожащие пальцы к ручке, схватившись за нее, толкнув дверь, покинул кабинет.

Увидев выжженный отпечаток ладони на стене, мне сделалось нестерпимо жалко парня. Кто бы мог подумать, что графский любимчик, сердцеед девичьих сердец влюбится в несуществующую в этом мире девушку. Ушла эйфория от собственной лжи. Накатившая грусть метнула свои длинные щупальца к душе. Окутав ее зеленой тоской, разбередив раны, потянула струны души, вызвав горечь сожаления. В носу мгновенно защипало, глаза заволокла пелена слез. Соленые капельки воды, упав с ресниц, заскользили по щекам тоненькими ручейками.

— Леди Киара, если вы сейчас не перестанете плакать, то мне придется напоить вас третьим стаканом вина.

Подняв голову, я с недоумением посмотрела на канцлера. — Шутите?

— Мне не до шуток. Возьмите платок и вытрете свои слезы.

— Я взяла протянутый герцогом платок, вытерла со щек влажные дорожки, высморкалась и, посмотрев на изумленное лицо Аргаира, отругала себя как следует. — Простите. Постираю, отдам.

— Можете оставить у себя.

В голосе главы Тайной канцелярии так и сквозила любезность.

— Ну, раз не хотите, тогда выкину… Потом.

Видно, я вновь огорошила старшего Арвайского своим поведением, потому что он ненадолго замолк с немного округлившимися глазами. Только не могу я ему сказать о своих бесенятах, так некстати вновь заплясавших внутри.

— Вижу, вы уже успокоились. Тогда, леди Киара, вам не составит труда произнести клятву.

— Я?! — теперь в моем голосе скользило не только удивление, но и сарказм. — А мне зачем? Да и крови я боюсь. Идите вы со своими клятвами куда подальше. И не буду я, — пробурчала себе под нос, но видно зря. Взгляд канцлера стал настолько ледяным, что волей-неволей пришлось подчиниться.

Встав с кресла, подойдя к столу, с опаской посмотрела на нож.

— Вы его продезинфицировать не хотите.

— Что, простите, сделать? — растерянно спросил Аргаир.

Прикусив нижнюю губу, мысленно отругала себя за длинный язык. Проигнорировав вопрос канцлера, перевела взгляд на целителя и, захлопав ресничками, состроила на лице невинную улыбку: Я ужасная трусиха и так боюсь заразиться. Не могли бы вы пройтись магией по лезвию.

— Леди Киара, прекратите паясничать. Еще ни один человек не заразился, произнося клятву на крови.

— Ваше сиятельство, разве можно меня сравнивать с другими, — взяв клинок, покрутила его в руках. Чуть повернув голову, прикрыв один глаз, с осторожностью наколола острием средний палец левой руки. К моему удивлению, кровь с крошечного пореза потекла тонкой струйкой. Вновь стало себя так жалко. Тяжко вздохнув, проговорила недавно услышанные слова клятвы:

— Я…, — вымолвила и тут же замолкла, посмотрев на Аргаира: — Простите, пожалуйста, а от чьего лица я должна произносить клятву: от графини Киары Барванской, Киары Корхарт или Ливин Корхарт?

— Естественно, Ливин Корхарт.

— Я Ливин Корхарт. Клянусь кровью предков…

«Проговаривая слова клятвы, подумывала о