– Извини, я пошутила.

– Да, там есть странности всякие! – не слыша меня, продолжал сокрушаться Коста. – Там вытяжка из стеблей борщевика, но такая тонкая переработка, что вместо вреда одна польза! Капля сразу мёртвого на ноги подымет! А ты – «копчик толчёный» !..

– Коста, Коста… – я схватила его за плечо, он вырвал руку. – Ну извини, я же сказала – пошутила я, неудачно. Голова не работает… Ну, прости меня! Не обижайся! Ты у меня единственный настоящий друг остался. Не сердись!

Коста угрюмо покосился на меня и отвернулся, насупившись.

– А как ты мне принесёшь-то? – вздохнула я, поняв, что без материального подтверждения моё раскаяние – пустой звук. – Если надо таиться, нести-то будет нечем.

– Ольгер ушёл вот только что. Схожу ногами, – буркнул Коста, встал, стараясь не поворачиваться ко мне передом, и выскользнул за дверь.

Я вытащила из гардероба первую попавшуюся тунику и попыталась наскоро завязать все тесёмочки, но эта задача была намного сложнее, чем изучение языков.

– Неправильно! – сказал уже одетый Коста, заходя с бутылью в руках. – Руки убери, я поправлю.

Я подняла руки, Коста быстро навёл порядок в моих верёвках, а потом принялся искать в покоях посуду.

– Два стакана, не меньше, – проговорил он, наливая первый.

А морс-то был на вкус вполне нормальный. И холодненький. И очень возможно, что бабушка Косты знала толк в компотах.

– Подействует позже и постепенно, – сказал Коста, наблюдая, как я допиваю и второй стакан. – Никаких там щелчков в мозгу и резкой смены состояния. Просто станет лучше.

– Коста, скажи честно… Это правда, что Ольгер запретил ко мне ходить?

– Да, – кивнул Коста, тревожно моргнув.

– А мне кажется, ты просто делаешь сейчас именно то, что Ольгер велел тебе сделать.

Коста криво улыбнулся:

– Да ничего он такого не велел. Но, конечно, не только я о тебе беспокоюсь. Он тоже.

– Точнее, не беспокоился бы он – тебе было бы на меня плевать?

Коста возмущённо развёл руками:

– Да что с тобой такое сегодня?! Да, я служу Ольгеру, и делаю то, что он мне велит. Но это не значит, что я делаю только то, что он мне велит! А уж что мне чувствовать и за кого беспокоиться – я и сам решить в состоянии!

– Коста, это всё хорошо, но ответь на простой вопрос: тебя Ольгер послал меня разбудить и напоить морсом?

– Нет, – упрямо повторил Коста. – Ольгер велел оставить тебя в покое и не тревожить. Остальное я сам сообразил, небось не дурак.

Я отставила стакан и, стараясь не рассмеяться, сказала примирительно:

– Спасибо тебе. Приятно, что кто-то обо мне беспокоится просто так, а не потому, что от меня можно получить какую-то практическую пользу.

Коста улыбнулся и, забрав бутыль, пошёл к двери.

– Послушай! – остановила я его, понимая, что сейчас снова сама всё испорчу. – А если бы оказалось, что я не нужна Ольгеру, и он велел бы от меня избавиться…

Коста вытаращил глаза:

– Когда он перестанет нуждаться в твоей помощи, он откроет проход за грань, и я провожу тебя домой. Целую, невредимую и с тугим кошельком.

Упоминание о кошельке произвело на меня совершенно обратный эффект. Мне сразу вспомнилась холодная угроза Ольгера.

– Коста, а разве не правда, что ты и Брилле относитесь ко мне дружелюбно, только пока я оправдываю надежды Ольгера? А если… а если я стану для него опасна?

– Ой, навалять бы тебе… – с неприязнью пробормотал Коста. – Вот же дурочка досталась! Да ты знаешь, сколько тут перебывало, таких вот… гостий из-за грани?

– Сколько? – заинтересовалась я.

– Да кто их считал-то… – отмахнулся Коста. – И представь себе, всех отсюда здоровенькими спровадили, даже тех, от которых вообще никакого толку не было…

Произнося эту фразу, Коста совсем уже открыл дверь и вышел в коридор, но столкнулся лицом к лицу с Ольгером.

– Мне казалось, я тебя о чём-то просил утром, – задумчиво начал Ольгер.

Коста повинно склонил лысую голову.

– Всё в порядке, – подала я голос. – Я сама Косту позвала.

– Неужели? – Ольгер подозрительно взглянул на бутыль с морсом, которую Коста безуспешно пытался укрыть за спиной.

– У меня болела голова, и верёвки эти проклятые никак не завязывались, – пояснила я. – Ты иди, Коста, спасибо.

– Иди, иди, – Ольгер мотнул головой и прикрыл дверь за Костой.

– Не наказывай его, Коста ничего плохого не сделал.

– Я и не думал его наказывать, – пожал плечами Ольгер. – Но, если он и в самом деле ослушался, на такие случаи у заклятья служения есть механизм эмоциональной отдачи. Тогда Коста сам себя наказал, а раз уж он знал, на