провинции, племенные районы или пограничные территории. Мощные центробежные силы время от времени угрожали преодолеть центростремительную силу, однако персидская идея царской власти (шаханшах) сохранилась вплоть до двадцатого века. Во-вторых, наиболее густонаселенные и экономически продуктивные земли Ирана располагались в горных районах периферии, в результате чего географический центр страны, за исключением бывшей столицы Исфахана, был малонаселенным и относительно бесплодным. В-третьих, с древнейших времен административная структура государства опиралась на упорядоченное функционирование хорошо обученной бюрократической элиты, подобной китайской. Сменявшие друг друга тюркские и арабские завоеватели внедряли персидскую бюрократическую организацию и методы в свое имперское правление. Однако Сефевиды и их преемники Каджары были не более успешны, чем сельджуки, в завершении перехода к бюрократической системе, которая могла бы преобразовать кочевой образ жизни и преодолеть сопротивление племенных конфедераций централизованному государству. Таким образом, преемственность иранской истории обеспечивалась напряжением между элементами единства и разнообразия, характерными для геокультурных основ Евразии.

 

Реформаторы Сефевидов

Основатель династии Сефевидов, шах Исмаил (1501-1524), добился репутации государственного строителя, объединив культуру тюркской воинственной элиты кочевников и персидских администраторов, которые предоставили бюрократические ноу-хау, накопленные за долгие годы. Его самый знаменитый преемник, шах Аббас (1587-1629), предпринял самую амбициозную и изобретательную попытку сефевидского шаха централизовать имперскую власть.

Как и его ближайший современник, русский царь Иван IV, Аббас фактически разделил государство на два царства, укрепляя свою власть за счет городского и оседлого земледельческого населения и позволяя племенным элементам самим себя контролировать, чтобы уменьшить свою власть. Говорят, что разочарованный неудачей, он воскликнул: "Управлять персами не только невозможно, но и смешно".

Решение Аббаса о переносе столицы было частью его стратегии централизации. До этого несколько городов служили передвижной столицей шаха. Множественность центров способствовала восстановлению традиционной децентрализованной племенной системы, унаследованной от кочевого прошлого. Но Тебриз был слишком уязвим для османских натисков с запада, а Казвин подвергался нападению кочевников с севера. Перенеся центр власти в восстановленный город Исфахан, он расположил столицу как можно дальше от традиционных племенных районов кызылбашей.

Сыграв важную роль в становлении династии Сефевидов, кызыл-баши постепенно взяли на себя функции правящей элиты, управляющей скотоводческими, земледельческими и городскими общинами Ирана в соответствии со своими племенными и религиозными принципами. Однако они не принесли стране стабильности. Будучи крайне непостоянными, они ввергли страну в две гражданские войны в предыдущем столетии (1524-1536 и 1571-1590), которые практически уничтожили власть Сефевидов. Аббас полностью институционализировал военное и гражданское рабство, назначая грузинских рабов (гулам) губернаторами и администраторами духовных пожертвований, причем они могли занимать до 20 процентов высших административных чинов государства. В то же время он стремился нарушить монополию кызылбашей на армию, набирая черкесских, армянских и грузинских рабов, обращенных в ислам, и организуя их в специальные кавалерийские, мушкетерские и артиллерийские полки. В итоге они составили около трети его вооруженных сил. Грузинские рабы стали основой иранской армии, заслужив репутацию храбрейших из храбрых. Как гласила персидская пословица: "Персы - всего лишь женщины по сравнению с афганцами, а афганцы - женщины по сравнению с грузинами".

Аббас продолжил политику первых сефевидских правителей, обращаясь за оружием и опытом из-за рубежа, чтобы не отставать от военных изменений, происходивших в Османской империи, и стремясь дипломатическими средствами привлечь на свою сторону антиосманских союзников в Европе. В 1590-х годах русские, которых преследовали крымско-татарские союзники Стамбула, часто выступали в качестве посредников или прямых поставщиков оружия для иранских посольств. По иронии судьбы, иранцы получали большую часть своего оружия от османов через дезертиров, караванную торговлю и контрабанду через пористые границы.

Чтобы покрыть расходы на новую армию, Аббас ввел демонополию на торговлю шелком и преобразовал ряд провинций, управляемых кызылбашскими губернаторами, в коронные провинции, управляемые обращенными грузинскими рабами. Он изменил политику распределения земель, чтобы уменьшить владения феодальной знати и увеличить владения государства, короны и религиозных трестов (вакф). Его экономическая политика была названа патримониальным государственным капитализмом из-за контроля правительства над торговлей и промышленностью, включая строительство дорог, организацию почтовой службы и содержание караван-сараев.

Он стремился контролировать внешнюю торговлю, вновь открыв восточно-западные пути через Иран и побуждая Европу покупать иранские товары и сырье. При нем старые городские центры, Исфахан, Тебриз и Кашан, вернули себе часть былого богатства. В соответствии с тенденцией централизации, ремесла и торговля были поставлены под государственный контроль, подобно старым византийским гильдиям, а купцы выполняли функции полубюрократических агентов шаха. Аббасу удалось провести реформы, несмотря на противодействие кызылбашей, но он не смог обойтись без их услуг. Они по-прежнему обеспечивали духовные основы государственного строя и то, что Сэвори называет "боевым настроем, основанным на сильном племенном чувстве собственного достоинства, благодаря которому [они] были единственными войсками на Ближнем Востоке, завоевавшими неодобрительное уважение османских янычар".

Несмотря на длительное правление, шаху Аббасу не удалось завершить процесс превращения Ирана в централизованное бюрократическое государство. Помимо постоянных противоречий между старыми и новыми элементами в армии и в администрации провинций, иранская экономика начала проявлять признаки структурной слабости. Пограничные войны на Южном Кавказе и в Закаспии истощили казну. Он был не в состоянии восстановить городские центры, такие как Дербент в Азербайджане. Его попытки, при содействии армянских купцов, ввести такие же квазигосударственные монополии на торговлю, которые действовали в центральных провинциях, и введение высоких налогов для оплаты оккупации пограничных территорий вызвали сопротивление его преемников и открытые восстания среди племен на периферии. К середине XVII века экономическое оживление, вызванное длительным периодом мира, стало сменяться масштабным финансовым кризисом.

Частично проблема заключалась в чрезмерной зависимости от торговли шелком, а частично - в инфляционном эффекте, связанном с мировым кризисом XVII века. Основным источником твердой валюты был экспорт шелка в Европу. Однако к 1660-м годам производство достигло пика и начало снижаться. Кроме того, выгоды от благоприятного торгового баланса с Западом истощались за счет импорта хлопка, специй и лекарств из голландских и английских колоний на востоке. Сухопутная торговля шелком с Османской империей подвергала Иран давлению со стороны государства, что было частью общемировой тенденции. Во второй половине XVII века расходы на королевский гарем росли в геометрической прогрессии. По словам одного из летописцев, в 1694 году гарем султана Хусайна насчитывал 500 жен и дочерей императорской семьи и 4500 девушек-рабынь.

Правительство прибегло к краткосрочным мерам, которые еще больше подорвали авторитет шаха и правящей элиты. Продажа провинций приобрела скандальный характер; налоговое обложение привело к широкомасштабной коррупции; передача государственных земель, которыми управляли племенные вожди кызылбаши, в управление имперским бюрократам, часто грузинским рабам, стремившимся возместить расходы на покупку своего назначения, привела к коррупции и эксплуатации местного населения. Хотя шах увеличил свои