– Ну не тяните, Панвиц!

– Заметьте, господин штандартенфюрер, записка адресована некоему «Алексу», так? Мы исследовали круг знакомых Изенбека – никого под именем Алексей или Александр у Изенбека в Бельгии не было. Но незадолго до того, как мы вошли во Францию, к нему приезжал из Парижа русский князь, который вполне может быть тем самым, кто нас интересует.

– Известны имя и фамилия князя?

– Александр Благовещенский.

Лицо штандартенфюрера вытянулось. Он нервно дернулся к кнопке на краю столешницы и длинным зуммером вызвал из приемной адъютанта:

– Лейтенант, срочно доставьте мне последнюю радиограмму от Шеффера!

Панвиц был немало удивлен переменой в настроении шефа.

Штандартенфюрер выхватил из рук вошедшего лейтенанта Киршнера папку и впился глазами в текст последнего радиодонесения из тыла русских.

– Так и есть.

О такой удаче Зиверс и не мечтал. По его лицу пробежала светлая волна, и он мечтательно зажмурился, но скрип стула под гауптштурмфюрером Панвицем вернул его к насущному:

– Лейтенант, срочно свяжитесь с Парижем! Сегодня к вечеру я жду доклад о результатах обыска по месту жительства князя Благовещенского и отчет о розысках самого князя.

– Яволь!

Когда дверь за адъютантом закрылась, Зиверс вновь обратился к гауптштурмфюреру:

– Скажите, Панвиц, полковник Изенбек все это время безвыездно проживал в Брюсселе?

– Да, он лишь собирался выехать в Париж к своему соотечественнику, но…

– Ну, хорошо! Изенбека перевезти в Берлин, и немедленно! Мне нужно о многом с ним поговорить…

Побледневшее лицо Панвица вызвало у Зиверса мрачные предчувствия:

– Что?

– Полковник Изенбек умер.

– Как?

– Вчера. Сразу после допроса его отвели в камеру, там он и… Врач говорит, что…

– Вы понимаете, что вы натворили? О, майн Гот!

Зиверс плюхнулся на стул:

– Кто вам приказал, Панвиц, применять к Изенбеку ваши иезуитские методы?!

– Господин оберштурмбаннфюрер Панцингер лично распорядился выбить из русского все сведения и…

– Вы личным распоряжением рейхсфюрера отданы в мое распоряжение, как вы можете ссылаться при этом на еще чьи-то приказы?!

– Но господин оберштурмбаннфюрер отдал мне приказ лично! Я не мог не выполнить его распоряжений. Да и мы, собственно, ничего такого. Просто сердце у русского никудышнее, говорят, пил много…

Зиверс нервно вынул сигарету из портсигара и уселся за стол.

– Значит, так, Панвиц! Вы сегодня же выезжаете в Париж и подключаетесь к розыскам князя Благовещенского! Вчера нам удалось найти его дом, где он проживал, но сам князь с момента оккупации Парижа там не появлялся. В доме нами размещена засада. Учтите, Панвиц, – чтобы туда никто из ваших и близко не подходил! Исследуйте все связи Благовещенского в Париже, найдите его друзей, близких или просто знакомых, но разыщите князя. И запомните – мне он нужен живым!

Оставшись один, штандартенфюрер еще раз проанализировал ситуацию.

Утром он побывал в рейхсканцелярии. Фюрер, лично заинтересованный «объектом» в Лапландии, в характерной для себя манере высказал свое однозначное требование. Зиверс знал, что результат теперь с него будут требовать вне зависимости от хода дела, а значит, все, абсолютно все! – необходимо брать под свой контроль. Объективно оценивать каждый шаг, не повторяя допущенных ошибок.

Как предусмотрительно было с его стороны плотно заняться этим вопросом, когда пришло подтверждение, что русская Гиперборея и есть древнее хранилище Агартхи. Ведь тогда именно он, Зиверс, первым вышел с предложением к Гиммлеру о подготовке экспедиции Шеффера на русскую территорию. А потом пришла информация и о Книге Велеса, хранившейся под самым носом абвера. Здесь рядом, в Брюсселе, у спившегося русского полковника царской армии. Казалось, что вот! Еще немного усилий – и древняя тайна будет раскрыта! Но нет! Из-за тупоголового кретинизма гестаповских ищеек полковник Изенбек погиб. Теперь вся надежда на расшифровку древних дощечек. Профессор Кнолль утверждает, что древние славяне применяли в них какой-то особый ключ для шифровки тайных знаков и магических заклинаний. А этого всего в Книге Велеса должно быть столько, что…

Зиверсу стало жарко. Ему, как никому другому, было понятно, что информация о подобных древностях уникальна. Она, как правило, единична, и надежда на то, что отыщется еще какой-либо раритет, ее подтверждающий, – мизерна. Так что, утеряв один контакт, можно навеки распрощаться и со всем проектом. А тогда и со своей головой.