вспыхнул ярким пламенем, от ближайших капель воды начал подниматься пар. Эшер медленно провела пальцем, и у меня на глазах мрамор, сухая кладка, цемент и металл стали трескаться, обугливаться и осыпаться. Пылающие искры и хлопья густо ложились на ее ладонь и предплечье, чернели и облетали на пол, прожигая дыры в рукаве, но, насколько я мог видеть, не касаясь плоти.

Мои брови поползли вверх. То есть, наверное, я тоже могу превратить свой палец в сварочный аппарат, но вряд ли при этом моя рука останется целой. Для подобной устойчивости к элементам требовался талант совершенно иного рода и масштаба – талант, которым на моей памяти обладали очень немногие чародеи.

Черт. Эшер не шутила, когда говорила, что в основном работает с огнем.

Пока она трудилась, в банк ввалился Вязальщик со своей бандой. Он тут же провел разведку и начал распределять громил по оборонительным позициям. Анна Вальмон тихо проскользнула через холл и встала рядом со мной. Посмотрела на терновые наручники на моем запястье.

– Смотреть не могу на такие штуки, – объявила она. – Больно?

Я сдержал ехидный ответ. Она пришла сюда не за этим.

– Да, есть такое.

Она потеребила сумку с инструментами, облизнула губы.

– Как думаешь, когда ты сможешь их снять?

– Понятия не имею. Полагаю, все зависит от Эшер.

Снизу раздался громкий треск, визг рвущегося металла.

– Вот так, сучка! – рявкнула Эшер и деловито вернула наручники на место.

Ей потребовалось меньше трех минут, чтобы прорезать в усиленной стене отверстие, в которое мог пролезть крупный мужчина.

Она стерла ногой часть круга, излишки энергии выплеснулись в воздух и были мгновенно погашены водой. Затем Эшер уперлась рукой в вырезанную секцию и начала толкать.

Грей отодвинул ее и сказал:

– Позвольте мне войти первым, мисс Эшер.

Он расправил плечи и как бы нехотя толкнул стену, секция с грохотом рухнула в коридор по ту сторону – и тут же раздался глухой грохот дробовика.

Грея сбило с ног, он упал на пол, и под ним начала расползаться лужа крови.

Эшер придушенно вскрикнула и прижалась к краю отверстия со стороны лестницы.

Раздалось еще два выстрела, затем в пролом скользнула Дейрдре. Еще один выстрел, потом крик.

Потом тишина.

С криком я бросился вниз по лестнице, чтобы проверить, как там Эшер, после чего заглянул в пролом. За ним на корточках сидела Дейрдре, своим видом напоминая встревоженную кошку; ее волосы разметались и медленно шевелились, напоминая водоросли в неторопливом потоке. Перед ней лежал четвертый охранник, и его рука, вне всяких сомнений мертвая, по-прежнему сжимала оружие.

– Грей, – произнес Никодимус напряженным голосом.

Конечно, он тревожился за Грея. Грей еще не выполнил свою работу со сканером сетчатки.

Эшер испугалась, но не пострадала. Я быстро стиснул ее плечо и повернулся к Грею, пытаясь вспомнить азы первой помощи и основы наложения жгутов.

Мог бы и не тревожиться. Не успел я обернуться, а Грей уже пытался сесть. Не считая встрепанных волос и окровавленной одежды, он выглядел невредимым. На его лице читалось раздражение.

– Проклятье, до чего больно!

– Хватит ныть, – сказал я. – Всего-то окатило картечью.

И протянул ему руку.

Мгновение Грей тупо смотрел на руку, словно пытался вспомнить, что этот жест значит. Потом схватился за нее, и я поднял его на ноги. Он покачнулся, тряхнул головой и восстановил равновесие.

– Ты в порядке? – спросил я.

Он показал на лужу крови:

– Задело сердце. Через минуту приду в норму.

– Ничего себе. – Я был впечатлен. – Хоть молотком по ним стучи, все тикают они в ночи[12].

Грей сверкнул зубами, повернулся, вновь собранный и спокойный, и шагнул в проем.

Ханна Эшер медленно встала и некоторое время смотрела на размазанную лужу крови на полу. Потом сглотнула и начала подниматься по лестнице.

Я вытянул руку ладонью вперед и остановил ее.

– Копам потребуется время, чтобы прибыть сюда, но не стоит болтаться по первому этажу, когда они объявятся.

– Совершенно верно, – согласился Вязальщик, появляясь за спиной Вальмон, которая по-прежнему стояла на верхней ступеньке, и подталкивая ее вниз, словно бульдог нерешительного ребенка. – Пули летят без разбора. Иди, иди, девочка. Эш, дорогая, не забудь набить мой рюкзак.

С плеча Эшер свисали два пустых черных рюкзака.

– Помню, помню. Ты любишь красненькие.

На лестнице возник Никодимус, который весьма небрежно тащил за собой бесчувственного охранника. Спустившись вниз, он приковал его наручниками к тем двум, что уже лежали на полу.

– Отличная работа, мисс Эшер, – сказал Никодимус. – Мы обезопасим коридор, и вы сможете повторить ваше представление у второй двери. Мисс Вальмон, прошу вас, пройдите с нами… Я хочу, чтобы вы занялись дверью главного хранилища, как только мы получим к ней доступ.

Стоявшая рядом со мной Анна Вальмон напряглась, ее пальцы непрерывно гладили сумку-скрутку с инструментами, стряхивая с нее капли воды.

– Майкл, – сказал я, – почему бы тебе не пойти с мисс Вальмон и не убедиться, что у нее есть все необходимое?

Майкл поднял бровь, но кивнул и спустился по лестнице к Анне Вальмон. Ободряюще улыбнулся ей, она нерешительно улыбнулась в ответ, и они скрылись в проломе.

– Дрезден, – насмешливо произнес Никодимус, – ты ведь не думаешь, что я сделаю что-нибудь с этой женщиной только потому, что она сыграла свою роль?

– Если тебе нужен портал, конечно, не сделаешь, – ответил я.

Никодимус улыбнулся. На поясе у него висели уже знакомый мне длинный меч и кривой бедуинский кинжал.

– Вот видишь. Ты все-таки способен выучить правила.

И он тоже скрылся за стеной. Секунду спустя огромная тень спустилась по узкой лестнице. Я не видел, как геносква прошел мимо меня, но почувствовал прикосновение клочковатого меха к правой руке и ощутил слабое зловоние. Хлопья пепла посыпались с рваных краев пролома, запахло паленым волосом: огромное создание протиснулось внутрь.

– Ну и вонь, – тихо сказал Вязальщик секунду спустя. – Прямо адская.

– Ха, – ответил я, – может, это от твоего белого и пушистого?

Вязальщик фыркнул, и мы прождали в тишине еще три или четыре минуты, пока не появилась Эшер, покрытая свежими пятнами сажи и пепла, снова в наручниках.

– От этой твари у меня мурашки по коже, – сказала она.

– Это точно, – согласился Вязальщик. – Интересно, зачем ему драгоценности?

Тут он попал в точку.

– Ты прав, – сказал я. – Дело дрянь.

Эшер многозначительно посмотрела на Вязальщика:

– Не пора ли сматываться?

Вязальщик поморщился:

– Ага, и помешать старине Нику пройти сквозь огненные врата? Надо полагать, он примет это близко к сердцу. Знаешь второе правило дядюшки Вязальщика?

– Держи курс на деньги, – ответила Эшер.

– Именно. Не принимай ничего близко к сердцу, не давай воли эмоциям.