Шрифт:
Закладка:
В женском «батальоне» дела шли не сильно лучше. Поначалу большая часть представительниц прекрасной половины отряда восприняли идею с энтузиазмом. Ну ещё бы — такое повышение социального статуса. Но, как дошло до дела, начались проблемы. А вернее — нытьё. «Это тяжело! Да зачем это нужно? Неужели наши мужчины не могут нас защитить? У нас и без того хватает обязанностей. Доспехи тяжёлые и натирают. Мы все в синяках. Не женское это дело» — и в таком духе. Благо хоть Айлин в качестве командира они приняли более-менее нормально. Не сказать, чтобы её сильно любили, но слушались и старались не перечить. Побаивались после той резни в крепости. И лишь благодаря этому дело худо-бедно двигалось с мёртвой точки.
Зато парные тренировки у нас с Айлин проходили на ура. Поначалу мне эта идея крайне не понравилась. В конце концов, во время спарринга приходится бить своего оппонента. Чего мне делать крайне не хотелось. Но у девушки нашёлся весьма серьёзный аргумент. Как заявила Айлин: «Уж лучше я сейчас от тебя получу деревянным клинком, чем в настоящем бою мне что-нибудь отрубят настоящим». Впрочем, мне всё равно приходилось драться лишь в половину силы, то и дело поддаваясь ей или останавливая поединок и объясняя, где на этот раз она допустила ошибку. Сказывалась разница в силе, ловкости и опыте.
Оставшееся время было занято картами, планированием, проверками и руганью с местными главами ремесленных гильдий, которые решили воспользоваться ситуацией и содрать с нас три шкуры, за каждую сраную доску, ось или ступицу. Пришлось напомнить им, что мы, как сопровождение королевского посла можем запросить любую помощь на безвозмездной основе, и что это именно мы делаем им одолжение, когда соглашаемся оплатить работу. Торговцы после такого резко менялись в лице и соглашались на наши условия. Видать, шанс получить компенсацию от городского магистрата и впрямь был совсем невелик.
А по ночам, когда я полуживой доползал, наконец до кровати, меня вместо долгожданного отдыха ждало новое испытание. Развитие горизонтальных связей. Да и не только «горизонтальных». Утром же меня снова ждал плац.
Дорога стала для меня настоящим избавлением. Больше не нужно было махать тяжёлым деревянным клинком от рассвета и до обеда. Драть глотку, пытаясь донести до солдат простую мысль: «Криворуких долбоёбов на поле боя убьют первыми, а вторыми лягут их товарищи, которых те прикрывали». И даже постельные испытания временно отошли на второй план. Можно было просто лежать на тюках в фургоне, плевать в навесной потолок и ничего… нет, не так. НИЧЕГО НЕ ДЕЛАТЬ.
Последние пару дней выдались особенно тяжёлыми, так что отдых мне был жизненно необходим. Грёбаный вагенбург. Мы собирали его, затем разбирали, затем собирали снова и всё это под палящим степным солнцем от рассвета и до заката. На деле он оказался устроен намного сложнее, чем в моих представлениях. Общий смысл остался тот же. Импровизированная крепость из телег. Но понимания этого оказалось недостаточно, чтобы выстроить нормальную оборону. Слишком много деталей и нюансов. Самым сложным оказалось заставить солдат зазубрить, что именно каждый из них должен делать и на какую позицию становиться, когда раздастся команда. Хоть в степи мы и заметим налётчиков первыми, времени на то, чтобы выстроить укрепления у нас будет совсем мало. Любая ошибка, допущенная кем-нибудь из парней, может нам обойтись в десятки жизней. Но просто выстроить телеги — было лишь половиной дела. Распряжённых коней нужно было успеть стреножить, чтобы напуганные или раненые животные не вырвались и не устроили беспорядок внутри оборонительной линии. Помимо этого, между возами приходилось натягивать железные цепи, скрепляя их между собой. Без этого кочевники могли набросить на борта и бойницы какой-нибудь телеги крючья, и при помощи своих лошадей вырвать её из боевого порядка. Открыв тем самым путь внутрь нашей импровизированной крепости.
Зазоры между повозками прикрывались дополнительными деревянными щитами, не пропускавшими стрелы внутрь. И каждом фургоне заранее лежали по четыре арбалета и несколько вязанок болтов, чтобы защитникам импровизированной крепости не приходилось метаться между арсеналом и своей позицией.
По итогу укрепление получалось внушительное. Но на его подготовку уходило уж больно много времени. Так что у кочевников всё ещё оставались шансы застать нас со спущенными штанами. Что тут скажешь? Вопрос практики. Хотя, конечно, надеюсь, нам не придётся проверять эти навыки делом.
— Отдыхаешь? — голос барона оторвал меня от размышлений. Я откинулся на спинку козел, посмотрел в ясное безоблачное небо, начавшее покрываться первым багрянцем, выплюнул соломинку и молча кивнул. Напрягаться и отвечать не хотелось. После целой недели беспощадной и безостановочной дрочки на плацу желание было лишь одно: отдыхать, отдыхать и ещё раз отдыхать. Правда, сейчас, похоже, от разговора мне было не отвертеться.
— В таком случае позволь мне тебя отвлечь от этого увлекательного занятия, — ухмыльнулся Байран, — Идём, немного проедемся. Хоть представлю тебя нашим спутникам как следует.
Я тяжело вздохнул, отвязал от козел поводья Гневко, подозвал коня поближе и неуклюже перебрался на его спину. Сидеть в седле мне уже было значительно легче, но вот запрыгивать в него всё ещё оставалось весьма сложной задачей. Благо хоть конь попался не шибко норовистый и умеющий подчиняться элементарным командам.
Мы аллюром (медленный шаг) направили своих коней к голове каравана. Тот двигался неспешно — берегли лошадей и телеги. Замена оси — это остановка почти на половину дня. А если падёт конь — заменить его будет попросту некем. У нас, конечно, имелись заводные лошади, но расходовать основных понапрасну слишком уж было накладно. Тем более, мы всё равно делали в день по тридцать-сорок миль. Выступали ранним утром, а лагерь разбивали лишь поздним вечером.
Гость у нас и впрямь был необычный. Точнее,
