— Да, — ответил он твёрдо, — не мы, так наши дети и внуки будут слугами, и это лучшая жизнь, чем мы сможем им обеспечить, а мы можем многое, деньги на флоте хорошие.

Он говорил прямо и, даже, пылко. Не ожидал от него такой экспрессии. Чувствовалось, что сейчас он честен. Не темнит.

— Хорошо, — кивнул я, — давайте заключим контракт, а там посмотрим. Но, есть одно условие, никакого лукавства. Кристальная честность и преданность.

— По-другому никак, — расплылся в улыбке Григорий Ратиборович, да такой, что я впервые увидел её в его бороде. — Это я вначале не разобрался, думал цену себе набить….

— А вышло наоборот, — хмыкнул я, переступая порог грузового ангара.

— Кто же знал, — вздохнул он.

— А какой у Вас индекс? — поинтересовался я.

— Двадцать пунктов, — вздохнул капитан, — но у моего сына будет больше. Ему уже шестнадцать и одиннадцать единиц.

— А, Вам, сколько лет? — спросил я, оглядывая бывший фургон канцелярии и своих бойцов, что крутились вокруг него.

— Пятьдесят, — снова вздохнул капитан.

— Командир! — раздался сбоку голос феи, я повернулся и увидел, как он выглядывает из-за какой-то двери, — иди сюда, глянь, что я нашёл!

К двери мы подошли все вместе — бойцы тоже заинтересовались.

— Прям каюта люкс! — Хирш звездой развалился на огромной двуспальной кровати, что стояла посреди широкой каюты.

— А ковры какие! Телек новый, а в туалете есть джакузи! — продолжая восхищаться, Феймахер вскочил на ноги и запустил руку в стеклянную вазу на столе — тут даже смесь сухофруктов есть!

Он вытащил из вазы горсть лакомства и закинул себе в рот.

— Это декоративный ароматизатор, дурень, — покачал головой Гусар.

— Всё равно вкусно, — Фея выплюнул ароматизатор и ощерился, — чур я тут лечу, если мы на Гальванике на Владивосток полетим.

Ничего не ответил, только почувствовал, как моя паранойя окончательно улеглась. Сразу как-то легче стало. Спокойнее.

Блин, и чего я так напрягся? Уже на людей кидаюсь. Доведёт меня эта история с орденом до нервного срыва.

С другой стороны, нельзя игнорировать предчуствие. Возникло ощущение, и действительно, капитан лукавил. А, если, игнорировать, точно в просак попаду.

Эх, скорее бы всё это закончилось. Домой хочу, к Лире и Вареньке…

Ладно, хватит уже мечтать, пора за дело браться. Только осторожно.

— Капитан, — я обернулся к Григорию Ратиборовичу, — у меня в столице имеются враги, и они могут напасть на корабль. Сможете обеспечить сохранность Гальваники и фургона? — я кивнул на наш трофей.

— Да, — пожал плечами капитан, — мы с экипажем, конечно, не так, как Вы вооружены, но знаем с какой стороны браться за винтовки. А ещё у меня есть два абордажных робота.

— Что ж, — улыбнулся я, замечая, как в грузовой отсек заходит команда корабля, — выкатывайте роботов, и пойдёмте, познакомите уже с моим экипажем.

Глава 25

— Ростислав Драгомирович, рады Вас приветствовать, — расцвел улыбкой служащий на ресепшене, стоило нам войти в здание курорта, — гости уже собираются, и Аркадий Всеволодович просил проводить Вас к нему сразу же, как Вы появитесь.

Клерк вышел из-за стойки. Перекрыл дорожку к лифтам и лестнице наверх. Растянул улыбку ещё шире, превращая её в слащавую. Указал рукой на дубовые двери в другом конце фойе:

— Прошу Вас в банкетный зал. Аркадий Всеволодович ждёт.

— Подождёт, — отодвинул клерка в сторону и прошёл мимо.

— Но как? Вы…? — донеслось сзади.

— Третий этаж, — Гвоздь занял место клерка, и застучал бронью пальцев по клавиатуре, — ключи у меня.

— А….

— Расслабься, — Гусар хлопнул клерка по плечу и прошёл за мной, — мы с дороги.

— Примем душ, — добавил Бобёр.

— Выпьем чашечку кофе, — подхватил Гадел.

— И спустимся в зал, — закончил Гвоздь, замыкая нашу колонну, — а ты зарегистрируй нас пока, а то я не смог, — он помахал электронным ключом, и створки лифта закрылись.

— Интересно, он перед поездом также бы встал? — фыркнул Фея, перехватывая чехлы с нашими мундирами.

— А не надо было шлема снимать, — Чуватов посмотрел на свою ладонь в доспехе, словно разглядывал маникюр, и снова взялся за два тяжеленных чемодана, — они солидности придают.

— Да, забавно вышло, — хмыкнул Миша.

— Может и забавно, — протянул Бобёр, и посмотрел на меня: — но стоило ли так дразнить князя Вяземского?

— Если он расценит это, как издёвку, — фыркнул Гусар, — то слухи о его прозорливости и любви к интригам преувеличены.

— Он опытный политик, — пожал плечами Гвоздь, — поймёт.

— Мы не его слуги, — посмотрел я на Серёгу, — ты же сам аристократ, должен понимать.

— Это да, — пробурчал Бобёр, — но он же князь.

— Забей, — Гвоздь хлопнул Серёгу по плечу, — ничего он нам не сделает, только уважать больше станет.

Не согласен с Анджеем, но говорить ничего не стал. Вяземский старший, хоть мы и не знакомы лично, мне не нравился. Не поступают так с собственными детьми. В них верят, поддерживают, помогают, а не договариваются за их спиной о почётном поражении. Это низко и подло. Это характеризует Вяземского, как… как мудака, которому репутация важнее родной крови.

Видимо, Белевский передал наш разговор дословно. Возможно, ещё и от себя добавил. И теперь Вяземский демонстративно пытается указать мне на моё место. А может и нет. Может это его стандартное поведение.

Я не аристократ, и всё ещё плохо знаю их мир. Мало крутился среди них. Потому, может, я и не прав. Может, он типичный дворянин, а мне пока везло, и я встречал только достойных. Но знаю одно. В каком бы сословии я не жил, если показать слабость, прогнуться хоть чуть, то оседлают и будут ездить. Так что пусть Вяземский знает, что мы не лыком шиты, и не будем ему угождать.

Уважать он нас не станет, скорее разозлится. Да и пофиг. Он сам себя загнал в эту ситуацию, так что не рискнёт включать силовой ответ. Это разрушит его репутацию ещё больше. Так что, можно наблюдать за тигром вблизи и легонько подёргать его за усы.

А вот Серёга вызывает беспокойство. Его опасения заставили посмотреть на него