правду. Убираем с повестки дня гвардии усиление кадров, и во время штурма остаётся разобраться только с парочкой офицеров, да раскидать рядовое мясо. Даже вопрос с великим князем решить можно — дождаться, когда он уедет.

Тогда получается, что подпоручик в нашей комнате очередной завербованный исполнитель. Не может он быть главным. Главный развит выше полтинника и является мозгом операции.

Он внедрился, стал подкручивать капсулы. Премьер-майор его раскрыл, но не успел доложить. После этого главный продолжил свою работу, завербовал подпоручика, и тут мы.

Звучит логично, и многое объясняет.

Что ж, остановлюсь на этой версии. Уверен, Разумовский пришёл к таким же выводам, и будет искать злодея среди штаб-офицеров. У них точно есть доступ к диагностам, ну, или, враг маскируется под обер-офицера, а с медкапсулами работает завербованный доктор.

— Нда, дела, — протянул я, почуствовав, как интуиция просто завопила, что я прав. А ещё меня сильно потянуло домой. Захотелось бросить тут всё, и умотать на Владивосток. А что? Корабль у меня есть…

Эх, мечты. Я остановился перед входом во дворец, чтобы справиться с неожиданным приступом грусти, и огляделся.

Слуги продолжали носиться по своим делам. Девушки всё так же гуляли и играли в бадминтон, а гвардейцы делали вид, что патрулируют, но на самом деле на девчонок глазели.

И никто из них, не то, что не знал о злодеях, даже не замечал повсюду заложенных Феймахером зарядов.

Идилия….

Блин.

* * *

Уверенность уверенностью, но я всё же попытался дозвониться до Разумовского, чей номер мне прислал Альберт Викторович. Хотел поделиться своими мыслями, но тщетно. Абонент не абонент. У бывшего главы контрразведки гвардии тоже. Наверное, уже в катакомбы полезли.

Что ж, оставим на потом. А сейчас, надо всё ребятам рассказать. Их это тоже касается. Если не больше, чем Разумовского, то в равной степени. Снова они из-за меня подвергаются опасности.

— Командир, — Фея оторвался от тарелки, стоило мне войти в комнату, — налетай быстрее, обед принесли.

— Принесли? — удивился Гусар, наливая себе компот, — а ну да, это ж не ты ходил за ним, а я.

— Ой, да ну тебя, — отмахнулся Хирш.

— Вы уже вернулись от Меньшова? — спросил я, пропуская мимо ушей ставшую привычной перебранку бойцов, и посмотрел на Гвоздя.

— Да, — кивнул он с набитым ртом, прожевал и добавил: — хорошо получилось, там гримёр оказался, заказали его услуги.

— Теперь адмирала, даже мама родная не узнает, — улыбнулся Фея.

— Генерал-адмирала, — поправил его Гусар.

— Да что ты ко мне цепляешься постоянно?

— Так, Парни, — начал я, подходя к столу, — разговор есть. Серьезный…

— Ты не прав, Рос, — покачал головой Гусар, когда я закончил излагать состояние дел.

— Конечно, не прав, — согласился с ним Бобёр, — с чего мы должны отказываться от таких приключений?

— А он и не говорил, что надо, — поправил Серёгу Гадел, — сказал, что можем.

— Да всё равно, — пожал плечами Бобёр, — приключения же!

— Какой-то ты на позитиве, — удивился Анджей, — забыл Гусь-Налимск?

— Так не одни будем, нас прикроет канцелярия.

— Да дайте уже сказать, что вы, как бабки на базаре? — возмутился Гусар, дождался, когда ребята замолчат, и посмотрел на меня: — ты не прав, Рос. Это не снова ты. Орден и так существовал, и создавал угрозу государству. Просто по какой-то причине, явно из-за Меньшова, он охотится за тобой.

— За мной….

— Да, да, за тобой ключевое слово, — ухмыльнулся Миша, — снова ты за своё, пытаешься взять всё на себя. Но сейчас ты не прав. Это общее задание, и нам всем его выполнять.

— Поддерживаю, — согласился с ним Анджей, а через секунду и все остальные.

— Так что, никуда ты один не поедешь, — ухмыльнулся Гусар.

— Тем более на шхуну, — поддакнул ему Феймахер, — даже, если там засада. Ни разу не был на торговом судне.

— А я на лыжах всегда хотел покататься, — мечтательно протянул Пруха. — Надеюсь, на курорте будет инструктор?

— Доска круче, — хмыкнул Бобёр и снисходительно добавил: — я тебя научу.

Признаться, я знал, что ответ будет именно такой. Знал, но совесть заставила поднять эту тему. Не могу я темнить со своими. Решать что-то за их спинами. Одно дело в бою приказать, исходя из боевой обстановки. Другое вот так, когда ничего не понятно, и, как бы добровольно, явно не по службе.

— Хорошо, — я улыбнулся и обвёл ребят взглядом, — тогда прошу за мной. Смываем краску с доспехов и поехали.

Глава 24

— Сколько? — я оторвался от экрана инфопланшета и уставился на капитана.

Поездка на шхуну обошлась без приключений.

Может быть потому, что мы с бойцами арендовали грузовой шаттл. И он прибыл сразу в торговый док космической станции. Высадил нас буквально в двух шагах от шлюзов Гальваники. Выгрузил фургон канцелярии с нашими трофеями и мы, минуя блуждание по отсекам станции, через десять минут оказались на борту шхуны.

А может быть потому, что мы отмыли доспехи от краски. Надели их, обвешались оружием, приготовились практически к любой боевой ситуации, и никто не рискнул с нами связываться.

Конечно же, может статься и так, что мы здесь ни при чём, а готовых к нападению орденцев перехватила канцелярия. Но всё это не важно.

Главное — мы, хоть и с опозданием на полтора часа, добрались до корабля, и теперь я сидел напротив капитана в кают-компании, а ребята бродили по отсекам шхуны.

— А Вы, как думали? — Григорий Ратиборович Ершов развёл руками, и, огладив густую, длиной до живота бороду, сообщил очевидное: — содержать торговую шхуну — удовольствие не из дешёвых.

Тикают на переборке древние часы с кукушкой. Рядом с ними висят голографии Гальваники, а на полке стоят автоматические склянки. Стоит песку оказаться в нижнем отделении, как они сами переворачиваются, и отсчёт времени начинается снова.

Сами переборки отделаны натуральным деревом. Вдоль них, по периметру, ютятся мягкие диваны и кресла. Добавляет уюта и выдвижной стол, который занимает центр кают-компании.

Он поднимается из палубы, когда надо, или, наоборот, опускается вниз, сливаясь с ней так, что можно танцевать и не бояться споткнуться.

Обстановка далеко не корабельная. Так и кажется, стоит открыть гермодвери, тоже обшитые деревом, и за ними