Веки короля дрогнули, он медленно приоткрыл глаза и слабо улыбнулся посиневшими обескровленными губами:

— Ловлю на слове…

— Но как ты узнал, что это Лисандр спрятался в теле короля? — Элмерику велели сидеть в гостиной, отвлекать Орсона разговорами — вот он теперь усиленно и отвлекал. — Я, например, ничего не заметил.

Бард не очень-то верил, что его глупая болтовня поможет делу. Он давно не видел друга в таком подавленном состоянии и к тому же заметил, что руки Орсона снова были изрезаны свежими фэдами, — значит, его опять мучили страхи.

— Ну, я сперва тоже не заметил. Этот гад очень хорошо притворялся. А прокололся на сущем пустяке… Я назвал его Риэганом, а он не понял, к кому я обращаюсь — тут-то я на него и набросился.

Бард усмехнулся. Да уж, домашнее прозвище Артура Девятого знали далеко не все. На эльфийском оно означало «маленький король» и было дано ему в ту пору, когда будущий правитель изволил под стол пешком ходить.

Орсон тяжело вздохнул:

— Я должен был защитить его, предугадать, раньше подумать, что Лисандр замыслил недоброе.

— Но откуда тебе было знать?

— Оттуда. Помнишь, я рассказывал тебе историю про Хозяина Лесов и Белого Друида?

— Конечно помню, — кивнул Элмерик. — И ты нашёл этого друида — ведь это прозвище мастера Каллахана, так?

— Да. Мы сходили с ним к Хозяину Лесов и выторговали одолженную жизнь, но с одним условием: я должен был защищать короля, — Орсон сжал кулаки так, что хрустнули костяшки.

— И благодаря тебе Артур Девятый всё ещё жив.

— Благодаря мне он сейчас на грани жизни и смерти! И если он умрёт, я последую за ним — в Аннуин, в бездну, к бесам на рога!

— Перестань себя винить. Всё случилось, как случилось. А мастер Патрик своё дело знает. Он и не таких тяжёлых больных выхаживал.

— Я другого боюсь: завтра ведь уже Летняя битва. А значит, Риэган должен будет собственноручно открыть Врата. Если он не сможет, то нарушит обет. Понимаешь, чем это грозит?

— Ох… Нарушением «Правды короля», — Элмерик едва не задохнулся от нежданной догадки и вновь покосился на свежие царапины на предплечьях Орсона. Несмотря на то что новые страхи рыцаря были связаны вовсе не с медведем — Хозяином Леса, — резать руки он не перестал.

— Вот то-то и оно. Если даже Риэган не умрёт от ран, то наверняка погибнет из-за родового гейса. А я что-то сомневаюсь, что мастер Патрик сумеет его поднять на ноги к завтрашнему утру. Ума не приложу, что нам теперь делать?

— Слушай, но есть же ещё Фиахна, — бард в задумчивости потёр переносицу. — Он тоже лекарь хоть куда — вон и самому Патрику ногу вылечил.

— Так то было в канун Остары, когда весь воздух пропитан живительной магией, — рыцарь отодвинул от себя тарелку с пирогами, и Элмерик понял: если уж Орсон потерял аппетит — значит, дело совсем плохо.

— А сейчас канун Бельтайна — чем это хуже? Между прочим, самое время ждать чудес.

— Ты не это ли чудо имеешь в виду? — Орсон указал пальцем куда-то за окно.

Бард услышал какое-то невнятное постукивание и поскрёбывание, и лишь потом разглядел с той стороны стекла юркого пестренького скворца с жёлтым клювом. Птица, поняв, что ее заметили, не улетела, а напротив, ещё настойчивее принялась стучаться в раму.

— Ой… — Элмерик вдруг вспомнил, что уже видел этого скворца прежде. — Это же Медб! Зови наставников, быстро!

Орсон вскочил, опрокинув кресло, и умчался прочь, а бард, подойдя к окну, со вздохом распахнул створки. Конечно, это может быть и самый обычный скворец (успокаивал он себя) — в городах ведь они тоже живут? Но все сомнения окончательно рассеялись, когда птица, перелетев на спинку любимого командирского кресла, потребовала:

— Отвер-рнись.

Элмерик послушно отвёл глаза и некоторое время изучал пол под ногами, пока низкий грудной голос с усмешкой не разрешил ему повернуться.

— Не люблю, когда на меня пялятся в момент превращения. Знай, если бы ты вздумал подсматривать, я бы тебя ослепила. С другой стороны, говорят, что слепые барды намного могущественнее своих зрячих собратьев, так что ещё не известно, не оказала бы я тебе тем самым добрую услугу…

— Спасибо, — Элмерик сглотнул и затворил окно. — Я лучше как-нибудь без этого.

— Ну, как знаешь, — королева Лета развела руками.

Её платье из чудесного зелёного шёлка, расшитое более светлыми лиственными узорами, струилось, подобно туману над водной гладью озёр. Золотой пояс чуть ли не лопался на округлившемся животе, а голову королевы украшал пышный венок из одуванчиков.

— А ты стал сильнее, — она глянула на Элмерика с неподдельным интересом. — Пожалуй, Каллахан не зря позволил тебе связаться с этой лианнан ши. Иногда и от младших фэйри бывает польза. Я бы даже предложила тебе занять место среди моей свиты, но, прости, на данный момент все места заняты.

Медб расхохоталась, глядя, как у Элмерика вытянулось лицо.

— Да шучу я, шучу, — алые губы расплылись в улыбке. — Не дорос ты ещё. Вот станешь филидом — тогда посмотрим.

Бард замялся, не зная, что и сказать. Откажешь ведь — ещё, не приведи боги, разозлится! А согласишься — вмиг попадёшь в кабалу. Поэтому он предпочёл промолчать. К счастью, тут в гостиную вошли Шон с Фиахной, и необходимость отвечать на опасные шуточки Медб отпала.

Поприветствовав королеву, Фиахна не приказал по обыкновению подать гостье вина, а, сплетя руки на груди, мрачно спросил:

— Какими судьбами? Уже прознала о нашей проблеме?

— О какой ещё проблеме? — Медб с интересом подалась вперёд; золотые браслеты на её руках мелодично звякнули. — Надеюсь, ты