Шон грубо толкнул отца локтем в бок, что, должно быть, означало «заткнись», и королева, заметив этот жест, обиженно надула губы.

— И о ней тоже, — эльф уселся на стол прямо напротив гостьи. — Но если ты не понимаешь, о чём я говорю… тогда зачем ты явилась?

— Я пришла за своим рыцарем. Март ведь вам уже не нужен, как я поняла.

— Что значит «не нужен»? — возмутился Фиахна.

— О, просто одна маленькая птичка вчера клевала крошки под вашим окном. И услышала, как король людей запретил ему участвовать в Битве.

— Да. Потому что это будет означать, что люди вступят в союз с Благим двором.

— Ну и что? Меня это устраивает. Но когда мои подарки оказываются не ко двору, я их обычно забираю обратно.

Эльф в отчаянии взглянул на Шона и развел руками — дескать, прости, я сделал всё, что мог, — а потом снова повернулся к Медб.

— Ну что ты вредничаешь, а? Какая тебе разница: сегодня его забрать или послезавтра? Пускай парень отметит Бельтайн вместе со всеми.

— Сначала доживите до этого Бельтайна, — хмыкнула Медб, накручивая на палец медно-рыжий локон. — И всё же мне очень интересно: о какой проблеме ты говорил?

Шон громко кашлянул, но на этот раз Фиахна его не послушал:

— Король Артур серьёзно ранен. Он не сможет завтра открыть Врата. Даже я не в силах помочь ему, а уж я кое-что смыслю в целительстве.

— Значит, он почти перешёл Порог? — глаза королевы Лета полыхнули зелёным огнём. — Вижу, вы влипли по уши, друзья. Но не беда — я могла бы помочь. Помните, я уже однажды вернула к жизни его предка? (Шон поёжился — уж он-то помнил, пожалуй, лучше всех, во что Соколам обошлась эта услуга.) А ведь Артур Шестой тогда уже успел достичь Мира-под-волной. Вернуть малыша с Порога будет легче лёгкого. Но не думайте, что я сделаю это даром: все добрые дела имеют свою цену.

Не в силах сдержать радость, она потёрла руки.

— Тогда назови её, — решительно потребовал Фиахна.

Медб открыла рот, но не успела произнести ни слова: в этот миг створки окна с треском распахнулись, послышался звон битого стекла, а на плечо Шона, громко хлопая крыльями, спикировал громадный и лоснящийся иссиня-чёрный ворон — намного больше, чем тот, что жил у мастера Флориана.

— Пр-р-риветствую! — хрипло прокаркала птица.

А королева Лета, отойдя от потрясения, продлившегося не дольше, чем один вдох, захлопала в ладоши.

— Ах-ах, какое впечатляющее появление! Здравствуй, дорогой мой Браннан. Ну надо же! Смотрю я на вас и не могу нарадоваться: почти вся семья в сборе.

Ворон каркнул — будто усмехнулся, потом спрыгнул на пол (Элмерик на мгновение потерял его из виду — стол перегородил ему весь обзор), а в следующий миг Браннан уже выпрямился во весь рост, приняв привычный облик. На его высоком лбу красовался венец из чернёного серебра, похожий на голые ноябрьские ветви с красными ягодами, в волосах покачивались вороньи перья. На кожаной перевязи висел меч с рукоятью в виде птичьей головы — тот самый, что был парным к клинку Каллахана.

— Какие новости? — спросил он по-эльфийски.

Элмерик вздохнул — эх, ну а чего он ожидал? Конечно, эльфы не станут болтать между собой на языке людей. Теперь бард понимал эльфийский чуть лучше, чем полгода назад, но всё же до идеала было ещё далеко. Особенно на слух. На письме-то всё казалось проще…

Пока Фиахна улыбался, обмениваясь любезностями (больше похожими на колкости) с Медб, Шон по-тихому ввёл Браннана в курс дела.

Король-воин нахмурился, его глаза потемнели:

— И вы до сих пор отказываетесь от помощи? Это безрассудно.

— Король людей принял такое решение, — твёрдо ответил Шон. — Мы не отступим.

— Я вижу здесь много других королей, но не его. Не пора ли изменить решение? Кто представляет интересы Артура, пока тот… — тут эльф сказал какое-то слово, которого Элмерик не знал, но предположил, что оно могло означать что-то вроде «болен» или «ранен».

Этот вопрос, кстати, барда тоже заботил. О нездоровье короля не объявляли открыто, опасаясь паники в рядах защитников города. Но кто-то же должен будет завтра повести людей в бой?…

— В иные времена это был бы Каллахан. А сейчас — я, — рыцарь Сентября, поняв, что разговор предстоит долгий, поднял кресло, которое впопыхах уронил Орсон, и сел, а Браннан остался стоять, заметно возвышаясь над всеми.

— Ты? — переспросил он удивлённо, а потом, подумав, кивнул. — Ладно, пусть так. Но мне это не нравится.

— О, не сомневаюсь! — фыркнул Шон, отворачиваясь.

Медб улыбалась, снисходительно взирая на их пикировку.

— Напоминаю, что малыш Артур ещё может к нам присоединиться. Так и быть, я даже не потребую платы. Передумала. Только что.

— Всё ещё пытаешься стать союзницей смертных? — усмехнулся Браннан. — Не выйдет.

— Не тебе упрекать меня. Сам-то тоже подослал девчонку! — она добавила ещё одно незнакомое Элмерику слово — судя по тону, оно вряд ли было приличным.

— А что, если они помогут нам одновременно? — задумчиво произнёс Фиахна, болтая ногами в воздухе. — Так ни одна из сторон не получит предпочтения, и мы избежим… — дальше бард опять не разобрал, но эльф явно говорил что-то о пророчестве.

— Тогда это не стоит моих усилий, — Медб медленно встала. — Что-то я засиделась с вами, мальчики. Пора, пожалуй, и честь знать.

— Постой, — Браннан остановил её решительным жестом и повернулся к Шону. — Я хочу разобраться. Правда ли, что король людей не хочет принимать помощь от эльфов, потому что боится обязательств, которые станут гибельными для его страны?

— Да, это так, — кивнул рыцарь Сентября, пока не понимая, к чему клонит родич.

— Значит, он хороший король, — Браннан впервые за время разговора улыбнулся. — Я и сам предпочёл бы пожертвовать собственной жизнью,