завились вокруг неё широкой сферой. Стрелы, разумеется, не обладали подобной гибкостью и, пусть и летели по странной траектории с немыслимой силой и скоростью, но оказались бессильны перед плотными сетями Кестани.

Та, что летела сверху оказалась отбита и рухнула на пол; летевшая справа, разбитая в мелкие щепки, и вовсе пропала из виду; а третья, та что искала цель слева — её даже кнуты Кестани не успевали отбить и потому она, остановив один из кнутов, поймала стрелу рукоятью кнута. Та вонзилась едва ли не по середине древка, но не смогла ранить богиню.

Чего не скажешь о четвертой стреле, которую Ирмарил выпустил позже и которую, Кестани, видимо не заметила. Та, лишь едва ударившись о единственный пляшущий в воздухе кнут, отскочила в сторону, но успела оцарапать бок лже-богини.

Кестани зашипела и, отскочила в сторону, видимо ожидая следующей стрелы. Но Ирмарил пятую ведь так и не выпустил. Стоило только ногам лже-богини оторваться от пола, а ей самой размазаться в полете, как глаза Кестани расширились от осознания допущенной ошибке. В воздухе она не могла увернуться и была вынуждена полагаться только на свои кнуты.

Но те лежали безвольными нитями и никак не могли успеть набрать нужную скорость и силу, чтобы отразить стрелу или разбить её в полете.

Бог Солнца, без тени эмоций на лице, отпустил тетиву и, стрела со свистом вошла в правое легкое Кестани. Та рухнула на пол и захрипела в попытках вдохнуть воздух. Её правая рука дернулась и кнут, зажатый в ладони, вдруг, нарушая все мыслимые траектории, взмыл под потолок и, в самом прямом смысле — обернувшись гигантской хищной змеей, полетел в сторону Ирамирала.

Это была техника Практикующего.

— Зря, — только и сказал Бог Солнца.

Он отвел назад пустую тетиву. Солнечный луч лег на неё и сформировал пылающую огнем стрелу. И когда лучник выстрелил, то полоса пламени, жарче всего того, что прежде испытывал Хаджар, даже жарче огня Пепла, устремилась в полет.

Ирмарил собирался одним выстрелом закончить поединок. Он целился не только в грудь громадной змеи, но и спрятавшейся за ней Кестани. И когда луч солнца уже почти коснулся было аспида, тот дернулся в сторону и, вместо Ирмарила, пронзил клыками тело Лэтэи, заставив ту изогнуться дугой от боли.

— Нет! — выкрикнул Ирмарил и, отбросив лук в сторону, бросился к Лэтэи, но было уже поздно.

Кнут веревкой рухнул на землю, а Кестани, с пылающей дырой в груди, смотрела на Лэтэю и, горько усмехнувшись, прошептала:

— Почему она… а не я… — и на этом застыла навсегда.

Хаджар, вместе с Хельмером, бросились к воительнице и Ирмарилу. Тот, подняв Лэтэю на колени, нежно убирал слипшиеся волосы с лица девы.

Хаджар с демоном переглянулись. На теле Лэтэе обозначились три раны. Одна под ключицей, уходящая глубоко в тело, а две других — прямо на животе. С грубыми, рваными, коническими краями.

С такими не живут…

— Ты… — прошептала воительница. — я вспомнила… вспомнила тебя, любовь моя.

Ирмарил прижал к себе деву и, стоило ему это сделать, как кнут под ним дернулся в последний раз. Хаджар успел перерубить его, но чуть опоздал.

Тот успел вонзиться в спину Бога Солнца.

Глава 1979

Ирмарил застонал, но постарался тут же взять тебя в руки.

— Что… что случилось, любовь моя? — спросила Лэтэя, лежавшая на руках Бога Солнца. Взгляд её звездных глаз постепенно тускнел.

— Все в порядке, Миристаль, — прошептал Ирмарил, стараясь не показывать боли. — Все в порядке, любимая.

— Миристаль… да, кажется, так меня зовут… — Лэтэя повернулась к Хаджару и посмотрела на него мутным взглядом. — Ты… ты похож на моего друга… он был добр и скромен… где… где генерал?

— Он в саду, — ответил Ирмарил. — на нашем с тобой любимом месте. Ждет нас там.

— Да… — протянула дева. — тогда пойдем…

Ирмарил, стискивая зубы от боли, поднимался на ноги с возлюбленной на руках. Хаджар хотел было ему помочь, но Хельмер отрицательно покачал головой.

Выпрямившись, Бог Солнца посмотрел на демона с генералом.

— Вы не найдете Императора в тронном зале, — произнес он не без труда. — Он у Пруда Отражений. В саду звезд.

Хаджар, наверное, должен был усомниться в словах Ирмарила, но почему-то поверил ему.

— Я вас проведу, — Ирмарил отвернулся и что-то произнес.

Один из лучей солнца, проникнув в зал, вдруг выжег на стене дверь. Ирмарил подошел к ней и, развернувшись спиной, все так же сжимая зубы от боли, открыл ту и прошел внутрь. Хаджар пошел следом, а Хельмер, собрав свои дротики и ножи, замыкал процессию.

Они двигались по какому-то темному коридору и единственным источником света служили… волосы бога. Они шли в тишине, а Лэтэя-Миристаль лишь крепче обнимала своего возлюбленного. Даже спустя столько перерождений, спустя столько эпох, их души все равно, сквозь время и пространство, стремились друг к другу.

— Ирмарил, я…

— Со мной все в порядке, генерал, — ответил бог. И действительно — рана на его спине постепенно затягивалась. — Я ведь солнце, не забывай об этом. Я появился в этом мире вместе с его первым вздохом и, пока сияет солнце, я буду жив. И уйду лишь тогда, когда тьма одолеет свет и все померкнет. Тогда я сгорю. А вместе со мной и весь мир. Таков путь бога солнца.

— Я не об этом, — Хаджар знал эту легенду. Легенду о том, как умрет Ирмарил и вместе с ним — весь мир. Подобные истории, в разной трактовке и с разными именами, имелись у всех народов Безымянного Мира. — Я о том, что…

— Что ты использовал перерождение моей возлюбленной чтобы заставить меня вступить в бой и помочь вам добраться до Императора? — снова перебил Имрарил. — Ты всегда был таким, генерал. Ты использовал всех нас ради достижения своей цели. Тех кого называл друзьями. Тех кого называл врагам. Ха! Да иногда я вообще сомневаюсь видишь ли ты между этими двумя словами разницу.

— Видимо так же, как и ты не видишь разницу между мной и Черным Генералом, — не сдержался и огрызнулся Хаджар.

Усталость, боль, растекавшаяся волнами по всему телу и тот факт, что его друг, может быть одна из лучших друзей, что он встречал в своей жизни, умирала — все это давало о себе знать.

— А