Я нахмурилась:

— Ничего подобного. Ты ни в чем не виновата, и стыдиться тебе нечего.

Она отвернулась в сторону. Здоровый глаз налился слезами.

— Харпер… — я наклонила голову так, чтобы она не могла избежать моих глаз. — Допускаешь ли ты хоть на секунду, что я позволила бы ему оставаться с тобой, если бы знала, что он способен на такое? — и тут ужасная мысль пришла мне в голову. — А он… Скажи, ведь он не бил тебя до этого?

Ее серо-голубые глаза вспыхнули гневом:

— Нет!

— Тогда как ты можешь винить себя в том, о чем ты даже не подозревала? Он был под кайфом и не в себе. И тут ты точно не виновата.

— Мы обе знаем, что я должна была уйти, как только он начал плохо высказываться о моей работе, и я заподозрила его в употреблении наркотиков.

— Ты надеялась, — я сжала ее руку. — Ты хотела верить, что он может измениться. И это правильно. Но когда ты поняла, что он не собирается меняться, ты приняла решение расстаться с ним. И не твоя вина, что он решил избить тебя за это решение. Слышишь меня?

Харпер кивнула, но опустошенное и печальное выражение ее лица говорило мне, что она еще не была готова себя простить.

Калеб вызвал такси до моего дома, а Джейми на «рейндж ровере» поехал в квартиру Харпер за ее вещами. Я надеялась, что она простит мне это вторжение в ее личное пространство, но я ни на минуту не хотела упускать ее из виду. К тому времени, как мы подъехали к моему дому, Джейми приехал с ее вещами.

Харпер едва замечала присутствие Калеба и его брата, и, понимая, что ей неловко оттого, что они стали свидетелями ее позора, я уложила ее на свою кровать и выпроводила двух огромных шотландцев из спальни в гостиную.

— Я предложила бы вам кофе… о черт! Да я отдала бы вам свою почку за то, что вы сделали сегодня! — благодарно улыбнулась я им со слезами на глазах. — Но Харпер не очень хорошо себя чувствует и…

— Нам лучше уйти, — перебил меня Калеб, понимающе кивнув. — Мы уходим и не будем вам мешать. Но позвони, если что-то понадобится.

Он нежно поцеловал меня в лоб, а я положила руку на его грудь в знак благодарности.

Джейми удивил меня тем, что на прощанье заключил в широкие дружеские объятия. Но я быстро оправилась, крепко обняла его в ответ и прошептала: «Спасибо».

Когда они ушли, я вдруг почувствовала внутри пустоту, которую не могла объяснить. И эта пустота пугала меня не меньше, чем состояние лежащей в моей кровати изувеченной девушки.

Только многолетняя привычка решать дела поочередно помогла мне задвинуть мысли о Калебе на задний план и заняться Харпер. Этой ночью я спала на кресле рядом с ней, каждый час просыпаясь, чтобы проверить, все ли с ней в порядке. К счастью, подруга глубоко спала, измученная своими злоключениями.

Однако утром она проснулась от боли, и я заставила ее что-то съесть, чтобы дать обезболивающее. Как пациент Харпер была ужасна. Отчасти — потому что еще не простила мне вызов полиции, отчасти — потому что привыкла всю жизнь проводить на ногах. Ее энергии можно было позавидовать, но сейчас ей был предписан постельный режим, и удерживать ее в этой самой постели было утомительно.

Несмотря на ее протесты, я позвонила Джейсону. Следовало сообщить ее боссу, что у Харпер сломана рука и работать она какое-то время не сможет. Не прошло и двух часов после моего звонка, как Джейсон приехал вместе с женой, Джиллиан.

Джейсон выглядел ошарашенным и осунувшимся. А добрые карие глаза Джиллиан — высокой эффектной женщины, в прошлом профессиональной теннисистки (это еще и сейчас было заметно по ее широким плечам и накачанным рукам), а ныне жены, хозяйки дома и матери, полностью посвятившей себя детям, — наполнились ужасом, когда она увидела Харпер на кровати.

От шока Джейсон перешел к ярости.

— Я его убью, — прорычал он.

— А я помогу, — добавила Джиллиан.

Харпер готова была залезть под одеяло с головой:

— Прекратите так на меня смотреть!

— Она думает, что сама во всем виновата, — сказала я.

Если бы взглядом можно было убить, я бы свалилась замертво.

— Заткнись, Эва!

Я вздрогнула. Мне вдруг стало очень больно, хотя я понимала, что это она от унижения и беспомощности.

— Эй, следи за языком! — рявкнул Джейсон, обойдя кровать. — Ты не должна с ней так разговаривать.

Харпер злобно посмотрела и на него:

— А ты зачем приехал? Чтобы сообщить мне, что я не могу работать?

Он указал на ее загипсованное запястье:

— Каким образом ты собираешься работать с этим?

— Я выхожу на работу. Завтра.

— Ага, черта с два ты выходишь.

— Вот увидишь.

— Харпер…

— Джейсон… — ее голос дрогнул, губы задрожали. — Пожалуйста…

Выражение его лица смягчилось, и он посмотрел на Джиллиан. Не знаю, что он увидел на ее лице, но тихо выругался себе под нос:

— Ты не можешь работать со сломанным запястьем, Харпер. Но… — он повысил голос, потому что она уже открыла рот, чтобы протестовать, — через несколько дней постельного режима я разрешаю тебе вернуться на работу и помогать, чем можешь.

— Я хочу вернуться на работу завтра…

— Нет, — он поднял руку в знак окончания спора. — Я все сказал.

Несколько секунд она напряженно смотрела на него горящими глазами, потом бессильно откинулась на подушку:

— Прекрасно.

— Но здесь ты тоже не можешь оставаться, — Джиллиан покачала головой и виновато посмотрела на меня. — Прости, Эва, но у тебя нет места. Ты не можешь постоянно спать в кресле.

— Я не против, — поспешно сказала я, начиная волноваться от того, какое направление принимал наш разговор.

— Джиллиан права, — подытожил Джейсон. — И тебе надо работать. А Джиллиан дома. Поэтому Харпер поживет у нас неделю или около того, пока сможет вернуться домой.

— Неделю или около того?! Да я сегодня же вернусь домой!

— Нет, не вернешься! — сказали мы втроем хором.

Потом я обратилась к гостям:

— Джейсон, Джиллиан! Спасибо вам огромное за предложение, но я могу договориться на работе и позаботиться о Харпер.

— Я не ребенок, — недовольно проворчала Харпер. — Эва, хватит носиться со мной, как с фарфоровой…

И тут мое терпение лопнуло. Я резко наклонилась над ней, отчего она вздрогнула, и хриплым голосом отчеканила:

— У тебя есть люди, которые тебя любят. Радуйся этому и перестань вести себя как неблагодарная скотина.

Она пристально смотрела мне в лицо. Затекший глаз сегодня выглядел значительно лучше, потому что мы всю ночь прикладывали к нему лед.