Следующим утром мы собирались по делам. Майор уже отправился к себе на службу. А мы завтракали и намечали планы на день. Надо было найти и осмотреть место, где находился портал, который использовали для возвращения родители Клер. Это было в местечке под названием Копосово. Деревня эта была известна с семнадцатого века и вошла в состав Нижнего Новгорода после тысяча девятьсот двадцать пятого года. Теперь это был Сормовский район города Горького, в котором находился знаменитый завод «Красное Сормово». Туда я тоже планировал заехать, благо это по пути.

Дорога предстояла неблизкая, и мы решили воспользоваться услугами такси. Вчера я видел такую машину на улице. Таксомотор отыскался на площади Горького (пардон, Первого мая). Это был ГАЗ-А, который серийно выпускался на Горьковском автозаводе с тысяча девятьсот тридцать второго года. Я уселся впереди, мои друзья расположились на заднем сиденье. Боковых стекол машина не имела, а крыша была матерчатой. Водитель сразу предупредил, что по счетчику не поедет, и назвал свою цену. М-да, все советские таксисты одинаковы… Наняли мы его практически на полдня.

Поехали! Спустились по Похвалинскому съезду (здесь он назывался Комсомольским) к Оке, затем переехали Канавинский мост и очутились в Заречной части города. Проехали Канавино и двинулись по направлению к Сормово. Здесь город я не узнавал совсем, он был малоэтажным и по большей части деревянным. Только в центре Сормова уже стояло несколько знакомых зданий, в частности выделялся Спасо-Преображенский собор, который даже без крестов выглядел могучим былинным богатырем. Миновали улицу Баррикад, Сормовский завод и вскоре оказались в Копосово. Остановились у Троицкой церкви, которая тоже стояла без крестов.

Выдал водителю аванс, и мы пошли смотреть портал. Он должен был находиться у Троицкого пруда, слева, в прибрежных кустах. Более точного ориентира не было. Миркус взялся за портальный амулет и начал поиск. Портал отозвался почти сразу, и я тоже почувствовал знакомые вибрации. Открывать его мы не стали. Хорошенько запомнили место и вернулись обратно к машине. Теперь путь наш лежал к заводоуправлению «Красного Сормова». Там я отыскал отдел кадров и, слегка используя свои способности, оказался в кабинете его начальника. Быстро прояснил суть дела, и начальник отдела тут же вызвал секретаршу с приказом немедленно напечатать запрос-требование на Харьковский тракторный завод о переводе Соколова Петра Трофимовича, мастера кузнечного цеха, и членов его семьи на завод «Красное Сормово».

В принципе хорошие мастера нужны везде и всегда. А тут я еще немного добавил таинственности, и у начальника в голове отложилось, что этот работник переводится сюда при участии всесильного НКВД. Так что и бытовые условия тоже нужно создать соответствующие. Надо заметить, что в то время работник крупного предприятия оборонного значения не мог просто так взять, уволиться и переехать в другой город. Этот вопрос требовал обязательного согласования. Вот я слегка и подтолкнул процесс. Об этом мы договорились с Максом еще вчера. В Горьком его семье будет безопаснее во время грядущей войны. Конечно, мой город бомбили, особенно промышленные предприятия, но это все равно лучше, чем оказаться в оккупации или в срочной эвакуации. Напоследок посмотрел мысли начальника: он был уверен, что к нему приходил сотрудник НКВД, правда, он почему-то не помнил его фамилию и описать его тоже затруднялся…

Вернулись мы к обеду, откушали чем бог послал и начали готовиться к отъезду. Нам нужно было в Москву, а потом в Харьков и Витебск, или наоборот, в зависимости от расписания поездов, идущих из столицы. Нужно сделать так, чтобы семьи моих друзей очень захотели покинуть родные края и переселились в Горький или в его окрестности. Миркуса этот вариант тоже вполне устраивал. Деньги у нас еще оставались, на билеты должно хватить, а в столице мы планировали реализовать золотой слиток и приобрести некоторые полезные вещи. Поезд наш уходил вечером, и я ожидал возвращения майора со службы, чтобы оставить ему прощальные инструкции.

Маркеев явился после шести, как обычно навеселе. Объявил ему, что в связи с оперативной необходимостью мы уезжаем. Куда – не имеет значения. Однако не прощаемся насовсем – его услуги нам еще понадобятся. Майор ответил, что будет ждать нашего возвращения и готов выполнить любой приказ. В голове у него было облегчение, от того что странные постояльцы уезжают. Он хотел быстрее остаться один и напиться на радостях. В ящике его письменного стола лежал конверт, в котором находилось наше донесение для наркома. Под страхом смерти я запретил Маркееву вскрывать этот конверт. А передать он его должен лично в руки товарищу Берии. Это задание напоследок. Майор козырнул и ответил, что справится. Ну-ну, посмотрим…

На вокзал прибыли примерно за час до отправления. Мы взяли билеты в купе вагона, который назывался жестким. Во избежание лишних попутчиков выкупили все четыре места. Озаботились едой в дорогу. А тут и посадку объявили. Паровоз уже пыхтел, разводя пары. Макс присел на нижнюю полку и отметил, что она вовсе не жесткая – спать можно. Полки были уже застелены бельем, на столике светила настольная лампа. Было уютно. Поезд отправился по расписанию. Проводник проверил билеты и предложил чаю. Мы не отказались и с удовольствием перекусили. Утром должны быть в столице.

Москва встретила нас своей обычной суетой и напоминала разворошенный муравейник. Все куда-то спешили, и этот городской ритм невольно заставлял ускорить шаг. Сразу озаботились расписанием поездов. Получалось, что поезд на Харьков отходит поздно вечером, а в направлении Витебска – утром. Решили, что сначала едем в Харьков. Денег хватило на покупку билетов в жестко-купейный вагон. Средств оставалось уже в обрез, и следовало заняться сбытом слитка. Погрузились в такси и отправились в центр. Я попросил водителя отвезти меня в крупный Торгсин. Это был магазин по торговле с иностранцами, в котором советские граждане могли сдать свое золото и ювелирные украшения в обмен на различные дефицитные товары.

А вот тут меня ждал облом. Таксист очень удивился и сказал, что магазины эти закрыты уже года три как. М-да, не знал я об этом… И что делать? Прислушался к мыслям водителя. Он был в замешательстве: с одной стороны, он хотел предложить свои услуги в качестве посредника по сбыту чего-то драгоценного, а с другой – опасался, ибо именно мой внешний вид напоминал ему образ сотрудника карающих органов. Недалеко от истины, однако… Присмотрелся поглубже, и теперь я знал, куда нам нужно ехать. Таксист имел знакомство с одним из подпольных скупщиков «рыжья», а также его адрес и нужные слова при обращении. Расслабил нашего несостоявшегося посредника, убедив его в нашей бедности. Вышли мы в двух кварталах от того места. На прощанье я слегка подкорректировал память таксиста.

Извилистые московские улочки привели нас в неухоженный двор. Окна от земли, дверь в цокольный этаж. Пошли с Миркусом вдвоем. Макс остался снаружи. Дверь долго не открывали. Наконец за ней послышался шорох и вопрос «чего надо?». Обозначил, от кого я пришел, и сказал кодовое слово. Отворили. На пороге стоял Каха. Он был грузин, и это была его кличка. Лет пятидесяти, небольшого роста, с характерными кавказскими чертами и внимательным взглядом темных глаз. Он опасался. Внушил ему, что в Москве мы проездом, но по рекомендации, и нам очень нужны деньги. Прошли в комнату и предъявили товар.