Это угроза, от которой мои соски твердеют, а кожу покалывает.

Угроза, которая звучит так, будто заключает в себе нечто гораздо более глубокое.

Угроза того, что случилось бы, заяви он на меня права.

Я едва могу дышать, у меня кружится голова. Все, что я ощущаю, – это бешеный стук сердца и жар, разливающийся внизу живота, пока он буравит меня взглядом, и я отвечаю ему тем же, захваченная его телом и взглядом.

Мэлис, вероятно, и правда уничтожил бы меня, если бы заполучил мое тело.

Но я, похоже, этого и хочу, поскольку выгибаю шею и отклоняю голову назад, тем самым сокращая расстояние между нашими лицами. Меня тянет к нему. Как и всегда.

Мэлис движется почти в тот же момент, что и я. Его голова опускается ниже, пальцы слегка впиваются в мой подбородок, и он глубоко целует меня, почти пожирает, точно пламя, вырвавшееся на свободу. Он будто бы хочет полностью поглотить меня своим горячим, настойчивым ртом. В его движениях нет нежности, сильная рука почти до боли удерживает меня на месте.

Я в ловушке между ним и дверью, мне некуда бежать, негде спрятаться от переполняющих меня чувств.

И это лишь поцелуй.

На что же было бы похоже кое-что более интимное?

Этот поцелуй словно похищает душу, и я не могу сопротивляться тому, что делает со мной горячее прикосновение его губ. Я утопаю в нем, целуя его в ответ. И всякий раз, когда мы возвращаемся за новой дозой, наши губы сталкиваются, сливаются в едином порыве.

Мэлис сильнее теснит меня к двери, его тело крепко прижимается к моему. Я чувствую каждую точку нашего соприкосновения, точно обжигающий огонь, что клеймит меня. Кипящий жар заставляет мозг вопить: «Отступи!», ведь он убежден, что меня вот-вот поглотят, пусть мое тело и жаждет нырнуть с головой в это пламя.

Мэлис прикусывает мою нижнюю губу, так сильно, что выступает кровь, но это нисколько не замедляет поцелуй. Он втягивает мою губу в рот, проводя по ней языком. Наверное, он чувствует ее металлический привкус. Движения его языка вовсе не успокаивающие и не нежные, а ужасно ненасытные и всепоглощающие, и это разжигает в моих венах еще больше огня. Все эти чувства, эмоции бушуют во мне, словно смерч.

Я слышу тихий прерывистый стон, и мгновение спустя понимаю, что он исходит от меня.

Мэлис целует меня еще крепче, словно хочет, чтобы я издавала еще больше этих звуков, а он мог проглотить каждый из них.

У меня возникает ощущение, что, когда мы оказались в объятиях друг друга, время остановилось. Я вдруг осознаю, что моим легким начинает не хватать воздуха. У меня кружится голова, и я бы с радостью задохнулась, если бы смогла и дальше целовать его. Испытывать этот невероятный кайф.

Но затем Мэлис, тяжело дыша, отстраняется.

Он слегка отодвигается, и его глаза блестят, пока он смотрит на меня сверху вниз. Он держится напряженно, как будто ему требуется все его самообладание, чтобы сохранить дистанцию между нами и не наброситься на меня снова. Глаза опасно сверкают, а на лице появляется смешанное выражение – наполовину гнев, наполовину вожделение. Его руки сжимаются в кулаки, и я слышу, как хрустят костяшки, что свидетельствует о том, как сильно он себя сдерживает.

– Беги, – выдавливает Мэлис, и его голос звучит почти надломленно. – Сейчас же. Пока я…

Он замолкает, а когда снова смотрит на меня, в его глазах мелькает что-то дикое, граничащее с уязвимостью, словно он пытается защитить меня от самого себя.

Какая-то часть меня не хочет уходить. Она желает остаться и узнать, что бы он со мной сделал, если бы я ему позволила.

Но другая часть кричит, что я и так подобралась слишком близко к бушующему пламени и что мне следует убраться отсюда, пока я не сгорела заживо. От этой мысли во мне просыпается инстинкт самосохранения, и я неуверенно киваю, протягивая руку к дверной ручке за спиной.

Когда я открываю дверь, в комнату проникает больше света, и я мельком вижу лицо Мэлиса, освещенное лампой и наполовину скрытое тенью. Из-за этого он выглядит почти чудовищно, но в темноте его глаз есть нечто притягательно красивое. Нечто, что все еще взывает ко мне.

Но я не поддаюсь.

Я ускользаю от него и, выйдя из гаража, бросаюсь в гостиную, а затем вверх по лестнице. Практически бегу трусцой по коридору второго этажа, после чего ныряю в ванную и закрываю дверь, глядя в зеркало на свое раскрасневшееся лицо. Я с трудом узнаю себя со спутанными волосами и синяками от поцелуев на губах.

Я никогда так не выглядела. Никогда так себя не чувствовала.

Я будто падаю, несусь вниз по склону обрыва. С тех пор, как эти парни ворвались в мою жизнь, я словно падала в кроличью нору, и теперь меня буквально вырвали из моей прежней жизни. Жизни, которую я пыталась построить для себя.

Меня пугает, насколько далекой кажется моя прежняя версия, как будто это уже даже не я.

Первый порыв – попытаться поймать себя, сделать что-то, чтобы остановить падение. Я потратила так много времени, просто пытаясь приспособиться и быть «хорошей», что бы это вообще ни значило.

Но, возможно, Рэнсом был прав.

Может, я не такая уж хорошая девочка, каковой себя считала.

Я долго стою на месте, вцепившись в края раковины и делая глубокие вдохи. Наконец, ополаскиваю лицо холодной водой и вытираюсь, затем нерешительно выхожу обратно в коридор и направляюсь в комнату Рэнсома.

Уже поздно, и он в постели, листает что-то в своем телефоне, а на тумбочке рядом с ним стоит бутылка его любимого виски. По какой-то причине его вид немного успокаивает мои расшатанные нервы.

Он поднимает голову, и его взгляд скользит по моему лицу, пока он пытается прочитать меня. Затем Рэнсом откидывает одеяло и жестом приглашает меня присоединиться к нему.

– Давай, красотка. Пора немного вздремнуть.

Я забираюсь к нему в постель, и он выключает лампу рядом, притягивая меня в свои объятия, как только мы оба устраиваемся поудобнее.

Только на этот раз я делаю это добровольно, позволяя мужчине, который должен меня пугать, – принести мне утешение.

33

Уиллоу

Постель мягкая и теплая, и Рэнсом рядом со мной. Я ощущаю его тепло на своей спине. Что-то щекочет мне шею, я открываю глаза и понимаю, что это его губы.

Он покрывает поцелуями мою шею, приоткрыв рот