Тут она неожиданно подмигнула Илье. Ее веки тоже чуть-чуть серебрились и были подведены тонкими стрелками, белки глаз отливали голубизной. Пара черных локонов выбилась из-под пестрого головного платка и Рита изящно заправила их за ухо.

— Можно еще раз потрогать? — вдруг спросил Илья. Женщина улыбнулась и протянула руку, Илья медленно провел двумя пальцами по кайме браслета, как бы невзначай задев красиво лоснящуюся кожу.

В этот раз ему почудился иной запах — алкогольные пары, жирное масло из какого-то цветка, человеческий пот. Он посмотрел на Риту и заметил, что глаза у нее мутные, будто сонные, рот приоткрыт, лицо распаренное, руки теребят застежку платья на груди и вот-вот потянутся ниже.

— Рита, вы в порядке? — негромко спросил Илья и коснулся ее плеча. Тут она наконец опомнилась и удивленно сказала:

— Простите, Элиас, у меня что-то закружилась голова на ровном месте. Будьте добры, приоткройте окно, а то здесь душновато.

Илья выполнил эту просьбу, все еще не вполне соображая, что случилось. Тем временем Рита села на табурет у стола, морщась и потирая лоб. Признаки возбуждения уже испарились, она выглядела напуганной и утомленной.

— Может быть, хотите воды? — участливо спросил Илья.

— Да, буду благодарна, — произнесла Рита, слегка успокоившись. — Не знаю, что это на меня накатило! Ладно, не берите в голову наши женские заморочки, Элиас, вы истинный джентльмен.

Подав ей стакан и влажное полотенце, Илья поспешил подняться к себе. У него немного дрожали руки от происшедшего, и когда он успокоился, в голове появилась несильная тупая боль. Кровь в этот раз не пошла, но он все же прилег поверх покрывала, запрокинув голову, и подумал, что «игра на нервах» вполне удалась.

Вечером того же дня сначала все поужинали вместе, но после того, как Илья немного погулял с Кави, Сония неожиданно обратилась к нему:

— Элиас, вы не составите мне компанию? Выпьем кофе и, может быть, по бокалу вина. Я давно не была в обществе по-настоящему интересных и достойных мужчин. Обслуга на курорте и отрывающиеся туристы, как вы понимаете, не в счет.

— Я бы с удовольствием, но вот ваши подруги? Боюсь, что это может омрачить вам взаимопонимание.

— Если вас напрягает только это, считайте, что никакой проблемы уже нет, — многозначительно сказала Сония. — Ведь в остальном предложение вам нравится?

— Конечно, — улыбнулся Илья. Голова уже не болела и он успел обдумать дальнейший план. Вскоре Сония накрыла стол с шампанским и фруктами, зажгла свечи и вышла в наряде, предназначенном явно не для дружеских посиделок.

— Я подумала, что мы можем задним числом выпить за Новый год, — заметила она. — Штопор я всегда предпочитаю доверить мужским рукам, а сама обеспечиваю уют и красоту.

— Вам и не нужно особых стараний, — сказал Илья с лукавым прищуром и взялся открывать бутылку. Другие девушки не показывались, в доме было тихо, только в столовой хозяйка включила легкую танцевальную музыку. Они соприкоснулись фужерами, однако Илья так и не сделал глоток, а лишь смочил губы. Впрочем, и Сония отпила совсем немного.

Между ними потек плавный разговор, однако Илья улавливал болезненное напряжение в нутре женщины, утратившей вкус к простым удовольствиям, мимолетным эмоциям, красоте природы, мелодий, еды, секса. Ее лицо было покорежено не только былой пластикой, но и накопившейся усталостью от искусственных наслаждений и непрерывной игры.

Илья решил немного сбавить градус и коснулся пальцев Сонии, когда она положила руку на стол. Тут ее улыбка потеплела, и она принялась рассказывать о себе, причем все совпадало с тем, что Илья узнал от Лены и Володи. Он снова убеждался в том, что самая искусная ложь — это недосказанность, но сам все-таки приукрасил свою биографию. Впрочем, Сония привыкла, что мужчины всегда лгут в ее присутствии, и его красноречие нисколько ее не настораживало.

Тем не менее Илья решил зайти с другой стороны, лишенной эротических флюидов, которые явно приелись женщине. Он чуть прикрыл глаза и вспомнил недавно виденную снежную гладь на заливе, слепящие солнечные лучи, запорошенные ягоды рябины, будто покрытые сахаром. Прохлада, заманчивая, убаюкивающая и опасная, стала обволакивать его сознание, отдаваться ледяными иголками в висках, сковывать мышцы. Рассудок воспротивился, требуя отдыха, но Илья решительно стал пробираться через холодную пелену, будто сминая снежный ком в голой руке, и наконец вздохнул свободно. Ледяное умиротворение проникло в мысли собеседницы и пригасило сексуальный флер. Илья подбодрил ее, в очередной раз улыбнувшись и уже более откровенно погладив ее пальцы. Этого хватило, чтобы прожженная соблазнительница продолжала верить, что полностью руководит процессом.

Сония неожиданно отставила фужер и сказала:

— Знаете, Элиас, давайте-ка я сварю кофе и попробуем пирожные. Для алкоголя, наверное, уже поздновато. Вы не против?

— Как говорится, очень даже за! К сладкому я с детства неравнодушен, — искренне отозвался Илья. Пирожные Сония наверняка привезла именно для гостя, но и сама от них не отказалась. Он из-за усталости уже почти не ощущал вкуса, но хвалил угощение на все финские и русские лады.

«Вот сейчас тот самый момент, — подумал Илья. — Глаза в глаза, совместная еда, запретный плод, утомленность, — пожалуй, это может сработать без прикосновения».

— А хотите, я научу вас варить кофе по-фински? — спросил он. — Для этого нужны лишь сахар, молоко, кожица вяленой рыбы и немного азарта.

— Вот последнее у нас всегда найдется! — сказала Сония, широко улыбаясь.

И тут он увидел... Улыбка распахнулась подобно окну, выпустившему в мир интимные запахи сгоревшего ужина, затхлости и немытости. От такой палитры голова всерьез заболела, его даже слегка повело, но Илья вовремя оперся на сложенные перед собой локти.

Из этого «окна» показалось совсем немного — искаженное яростью худое смуглое лицо девчонки лет тринадцати, в черном спортивном костюме и волосами, грубо связанными в хвост. Она прижимала к носу комок порозовевшего снега, сочившегося водой и кровью, и ее карие глаза смотрели куда-то в сторону с брезгливой, полной презрения и в то же время азартной злобой.

Через пару мгновений все исчезло, осталась лишь улыбка на ее губах, еще поблескивающих от масляного крема. Илья продолжал вести беседу, хотя боялся, что вот-вот откроется кровотечение, но судя по лицу Сонии, ничего подобного не случилось. Правда, она смотрела на Илью как-то по-новому и вдруг сказала:

— Знаете, вы первый мужчина за долгое время,