прикреплялось к «тройке». На каждом заводе назначалась своя «тройка», ей поручалась оборона завода. Каждый район подразделялся на секторы, каждый сектор – на меньшие секторы. Защищать секторы должны были 150 рабочих батальонов, состоявших из мужчин, женщин и подростков; до вечера следовало сформировать 77, вооружить их винтовками, пулеметами, пистолетами, автоматами, бутылками с горючей смесью, штыками, кинжалами, пиками. Рядом начали сооружать уличные баррикады, огневые точки, пулеметные гнезда, противотанковые рвы. В парках и на открытых площадках возводились пулеметные позиции для защиты от немецких парашютистов. В землю были врыты крепкие столбы для разрушения немецких самолетов или планеров, если они попытаются приземлиться. В 4–5 дней надо было закончить создание системы укреплений.

20 августа, во второй раз с начала войны, Жданов пригласил в Смольный весь партийный актив. Пригласительных билетов не делали, о заседании друг другу сообщали партийные организации. Место и время знали только участники. Проводилось заседание в Лепном зале, без формальностей, без выборов президиума, без докладов. Люди пришли на заседание с личным оружием, измученные, откровенно встревоженные, с воспаленными глазами. Выступали Жданов и Ворошилов, у обоих на боку пистолеты в кобуре, Ворошилов – первым, у карты провел указкой по линии обороны города, не спеша, километр за километром, показал новые места прорыва (ближайший – в Гатчине), предупредил, что немцы готовят варварскую атаку, но обещал, что «Ленинград станет их могилой».

Жданов говорил медленно, торжественно:

«Мы должны в возможно кратчайший срок научить людей основным, самым важным боевым действиям: стрелять, бросать гранаты, вести уличные бои, передвигаться по-пластунски…

Враг у ворот. Это вопрос жизни или смерти. Либо рабочий класс Ленинграда будет порабощен и цвет его погибнет, либо мы соберем все, какие есть, силы и ответим двойным ударом и выроем фашизму могилу под Ленинградом»? Это было короткое собрание, для разговоров не было времени. Войскам был отдан приказ: «Ни шагу назад!»

На следующий день обращенное к народу воззвание, которое подписали Ворошилов, Жданов и Попков, содержало тот же призыв. Во всех концах города появились на стенах огромные плакаты: «Враг у ворот!»

Именно в этот момент – ни Ленинград, ни его руководство об этом не знали – Гитлер принял решение: в первую очередь захватить Ленинград, лишь после этого начать битву за Москву.

21 августа Гитлер дал новую установку: главная цель – не захват Москвы, а (на севере) окружение Ленинграда и соединение с финнами.

«Когда мы крепко возьмем Ленинград в окружение, соединимся с финнами и уничтожим 5-ю русскую армию (т. е. силы Ленинграда), тогда только мы будем подготовлены и сможем высвободить силы, чтобы атаковать и уничтожить центральную группу армий Тимошенко, обороняющих Москву», – заявил Гитлер.

В Ленинграде была усилена охрана. Когда Кочетов и его неизменный спутник Михалев 22 августа прибыли на своем «форде» в окрестности Ленинграда, их задержал патруль из только что созданной комендатуры. Командир объяснил, что задачи патрульной службы – не дать немцам проникнуть в город под видом беженцев.

«Мы не допустим никакой «пятой колонны», – сказал командир и упомянул также о проблеме дезертирства.

Патрули комендатуры действительно должны были задерживать любые организованные группы немцев, но главной их целью было задержание шпионов, диверсантов, дезертиров из советских вооруженных сил и «прочих вражеских элементов». В город никого не впускали без соответствующих бумаг. Арестовывали всех, у кого бумаги не было. В результате прекратился беспорядочный поток беженцев, их препровождали на центральные сборные пункты, и тогда можно было надеяться на отправку в тыл.

Илья Глазунов, игравший в игры, где красные русские воевали против русских – белых, оказался среди этих беженцев. Родители до последнего момента откладывали отъезд с дачи. А теперь тысячи беженцев забили дороги. Дети были серьезны, молчаливы, каждый ребенок нес какой-то багаж. В рюкзачке Ильи был маленький фарфоровый Наполеон. Никогда затем Илья не мог понять, почему сохранил Наполеона. Может быть, потому, что совсем недавно получил его в подарок на день рождения, когда ему исполнилось 11 лет. Вновь и вновь над потоком беженцев с гулом проносились немецкие самолеты, единственным убежищем были воронки от бомб, оставшиеся от прежних налетов.

Глазуновы сумели сесть на один из последних поездов, шедших в Ленинград. Поезд проходил через «мертвую зону», район пригородов, очищенный от населения, где с часу на час ожидались передовые подразделения немцев. Пассажиры говорили только о диверсантах и шпионах, о стрельбе и убитых детях. Кто-то сказал, что предыдущий поезд бомбили немецкие самолеты и все пассажиры погибли. Мать Ильи, думая, что он спит, спросила тихонько у соседа: если прикрыть ребенка собой, это его защитит от немецких пуль? Но сосед ответил, что не защитит. Отец Ильи курил трубку и глядел через окно поезда на покрытое тучами небо.

Город был на военном положении. С 10 часов вечера до 5 часов утра никому не разрешалось без специального пропуска ходить по улицам.

Была усилена милиция. В городе имелось 36 отделений милиции, их разбили на 352 подразделения общей численностью 2341 человек. Кроме того, было 1250 пунктов милиции в учреждениях и 80 специальных наблюдательных пунктов на крышах зданий.

Начался новый набор в рабочие батальоны, к 28 августа записалось еще 36 658 человек. В сентябре из них были сформированы 5-я и 6-я дивизии народного ополчения.

Новый Совет обороны города Ленинграда собрался на заседание 20 августа сразу же, в день своего создания. Полковнику Антонову было приказано представить план внутренней обороны города к 4 часам дня 21 августа.

На трамвайных площадках сложили винтовки, гранаты, бутылки с горючей смесью, подняли на грузовики орудия – по 20 тяжелых орудий на сектор, – чтобы можно было их передвигать из одной части города в другую. Осмотрели районы города, где немцы могли сбросить парашютистов, выделили особо опасные пункты: Сенной рынок, площадь Искусств, площадь Воровского, Марсово поле, Дворцовая площадь, сад Таврического дворца, Волково кладбище, Ботанический сад и Смоленское кладбище.

Установили круглосуточные наблюдательные посты в ротонде Исаакиевского собора (самом высоком здании Ленинграда, 90 метров высотой), на крыше мукомольной фабрики имени Ленина, в Троицком соборе и на заводе «Красное знамя».

Город был усеян «зубами дракона» – огромными цементными глыбами, загородившими проход немецким танкам. Перекрещенные железнодорожные рельсы превратили в джунгли городские окраины, куда могли прорваться немецкие танки.

Статистика дает некоторое представление о масштабах задачи, которая свалилась на плечи ленинградцев, мужчин и женщин – главным образом женщин: 720 километров противотанковых рвов, 2800 километров щелей-убежищ, 15 тысяч бронированных огневых рубежей, 35 километров баррикад, 4600 бомбоубежищ.

Когда Павел Лукницкий вернулся 14 августа в Ленинград с Карельского фронта, на первый взгляд казалось, что город не особенно изменился.