«…требует вернуть ваших пленников. Девчонка настроена серьезно и грозится устроить мятеж. Я задержал ее в Воющем Доме. Прошу прислать ваших людей, чтобы забрать ее».

– Пленников… – произнес Халахэль неприятным, чужим голосом. – Ты заврался, Спайк, предал старого друга и, мне кажется, заслуживаешь наказания.

Поднявшись из-за стола, он подошел к двери, ведущей на балкон и распахнул ее. Ветер ворвался в кабинет, разбросал бумаги, лежавшие на столе. Хэль ощутил сопротивление, отголосок воли хозяина тела, но лишь рассмеялся над его жалкими попытками вернуть контроль.

– Ты обвиняешься в предательстве, – торжественно провозгласил Халахэль чужими губами. – А я ненавижу предателей.

Лорд Спайк перевалился через низкие перилла и полетел вниз, не успев издать ни звука. Алый туман просочился под дверью и исчез в темноте узкого коридора.

Глава 27

Хести не спалось. Всю ночь она то и дело вскакивала, чтобы выглянуть в окно. Какая-то странная сила не давала ей лежать в постели и это страшно выводило ее из себя. Плюнув на все, она накинула мантию и выскользнула в темный коридор.

Ее шаги скрадывал местами потертый ковер. Где-то ревели эмпуссии. Зов, звучащий в голове, становился сильнее с каждым шагом. Выходит, она не ошиблась – кто-то призывал ее и делал это давно.

Она свернула в боковой коридор и подошла к комнате, которую жрицы использовали для хранения котлов и трав для снадобий. Крик в голове стал почти невыносимым, она распахнула дверь и оказалась лицом к лицу с Верховной. По спине Хести покатились капли холодного пота.

Она упала на колени и прижалась губами к полам мантии жрицы. Та никак не отреагировала на это, так и стояла, подавляя ее одним своим присутствием.

– Она готова?

Голос Верховной напоминал текущий ручей, звон серебряных колокольчиков – все самое приятное, что только можно себе представить. Он завораживал, лишал воли, мягко подавлял, заставлял склоняться все ниже.

Хести уткнулась лбом в холодный пол и зажмурилась.

– Ты не слышала мой зов? – требовательно спросила Амария.

– Я крепко спала, – прохрипела Хести.

– Ложь.

Тело сковала неприятная, но не болезненная судорога.

– Я не поняла, что это ваш зов, – призналась Хести, пытаясь выпрямить скрюченные чужой волей пальцы.

– Она даже этого не понимает, – будто бы оправдываясь сказала Амария. – У нее слишком мало сил, чтобы стоять в Круге.

– Встань, дитя.

Верховная не приказала, она… Попросила?

Хести вскочила, отряхнула мантию, но посмотреть на Верховную жрицу не решилась. Слишком сильно было ее влияние, слишком страшно было утонуть в ярком серебристом мареве ее глаз.

– Какое поразительное сходство… Ты скучаешь по матери?

– Нет. – Соврать Хести не решилась.

– Я надеялась, что ее сила перейдет к тебе.

Волос Хести коснулись невесомые руки, от которых исходила такая мощь, что подогнулись колени. Верховная мягко придержала ее за локоть и, судя по голосу, даже улыбнулась.

– Мне следует сдерживать свою ауру.

– Ваша аура прекрасна, – выдохнула Хести, готовая упасть ниц перед ней.

– Ты чувствуешь, что становишься сильнее?

– Не знаю, – призналась Хести. – Иногда мне кажется, что Черная Мать отвернулась от меня после ритуала.

– Это не так. Дай мне свою руку.

Ладонь Верховной жрицы оказалась большой и мягкой. А какие у нее пальцы! Длинные, с аккуратными, тонкими суставами, ногтями, закручивающимися как у птицы, а ее кожа! Прекрасного оттенка темного жемчуга, она будто искрилась в свете свечей.

– Посмотри, – прошептала Верховная и от этого шепота по шее Хести пробежали мурашки.

Над ее ладонью поднялся шар чистой энергии, он пульсировал, его яркое голубое сияние жгло глаза. И он рос, увеличивался в размерах, подпитываемый силой Верховной.

– Тебе нравится?

– Очень, – шепотом ответила Хести.

– Это твоя Искра. Твое естество. И оно меняется. Ты станешь такой же сильной, как твоя мать, я вижу это.

– Правда?

– Клянусь.

Хести собрала в кулак всю свою решимость и подняла глаза. Их взгляды пересеклись, по телу прокатилась волна сладкой истомы.

Верховная неописуемо красива. Ее раскосые глаза горели нездешним мягким сиянием, тень от длинных ресниц падала на щеки. Темные с серебром волосы ниспадали на плечи тяжелым водопадом. Длинный, прямой нос придавал облику благородства, пухлые, большие губы намекали на чувственность натуры. На небольшие клыки были надеты серебряные колечки, сверкающие в свете свечей.

– Дитя мое, – позвала Верховная, – постарайся оставаться в сознании.

Хести встряхнулась, попыталась скрыть глупую блаженную улыбку. Раньше ей не приходилось оказываться рядом с Верховной, ее влияние оказалось настолько сильным, что устоять не представлялось возможным.

– Простите, – пробормотала Хести, снова опуская взгляд.

– Ты привыкнешь, – пообещала жрица. – Я хочу, чтобы ты привыкла.

От этих слов щеки Хести потемнели, кровь прилила к лицу и длинным ушам. Она даже не пыталась скрыть смущение – от всевидящих глаз Верховной все равно ничего не спрячешь.

– Как прошла твоя поездка в Тихое Место? – вдруг спросила Верховная.

– Хорошо, – слишком быстро выпалила Хести.

– Позволь мне посмотреть?

Ответить она не успела – тонкие пальцы вонзились в голову, Хести вскрикнула, почувствовав чужое присутствие в своем разуме. Она приложила усилие, чтобы скрыть от Верховной разговор с калекой, выставила напоказ воспоминания о ребенке, оживившем мертвое животное.

– Дитя… – протянула жрица. – Его дитя некромант.

Хести пошатнулась и схватилась за стену, чтобы не упасть. Перед глазами плыли круги, ее тошнило, ужасно хотелось пить.

Верховная рассматривала ее прищурившись.

– Почему ты не рассказала Амарии?

– Я не успела.

– Ложь.

На этот раз судорога была чрезвычайно болезненной. Настолько, что Хести упала на колени, не в силах совладать с болью. Ей показалось, что ее конечности выкручивают из суставов.

– Почему ты хотела это скрыть? – мягко спросила Верховная. – Все, что знаешь ты, должны знать твои сестры.

– Я поняла… – прохрипела Хести, медленно приходя в себя.

– Ты ощутила волнение магии в последние дни? – вдруг спросила Верховная, отрывая взгляд от Хести и переводя его на Амарию.

–