– Изначально да, но когда ты дал хороший отпор, хозяин передумал тебя убивать на месте.

– А где две другие сестры?

– Они на дирижабле с отрядом помощи, восстанавливаются. Ты был бы слишком опасен, если проснулся там, поэтому нас разделили. Но нам не повезло и тут: ты проснулся, пока я была в городе.

– Раз вы наемницы, то может я заплачу тебе побольше, чем хозяин нынешний, а ты мне все расскажешь?

– Профессиональная этика не позволяет.

– Не смей говорить об этике. Ты, жалкая наемница, готова была убить честно живущего гвардейца, который расследовал дело о пропадающих людях.

– И тем не менее.

– Ну, раз ты не отвечаешь мне, придется тебя убить и продолжить путь одному, – он протягивает руку к мечу.

– Ты не можешь убить меня! Ты опорочил меня и должен взять ответственность.

– Да ты надоела! Опять ты свою палку гнешь, – отмахивается Даевин, – мне и так хватило бредней про магию, богов.

– Но ты обязан!

– Я никому ничем не обязан. Хм… – он почесал подбородок, смотря в сторону, затем смотрит на нее с ехидством в лице, – ну, раз я твой муж, давай рассказывай мне все.

– Эй, так нельзя, ты же пользуешься положением!

– Ты сама настояла на этом, так что мы на твоих правилах. А от мужа скрывать ничего нельзя, разве это честный и достойный поступок? – иронично спрашивает Даевин.

Девушка ненадолго замолчала, опустив голову, присев на корточки и положив голову на руки. После этого она посмотрела на него. Он же в это время смотрел на нее, подняв брови и ожидая ответа.

– Это «святой отец борделей», – начинает она, – в Лейдене его зовут Кулинаром, потому что его рекламная компания заключалась в том, что он предлагал «свежие блюда» – это шифр для обозначения… детей. Он руководит целым бизнесом, продавая их, чтобы клиенты делали то, что им захочется. Хочется им чаще всего одного и того же. Они насилуют детей, иногда при этом используя сторонние инструменты, я дважды такое наблюдала. Все, кто в это вовлечен – люди высших чинов. Некоторые из них увлекаются так сильно, что убивают их. Один клиент убил уже трех детей. Поэтому в последнее время приходилось воровать все больше и больше.

Даевин сидел в шоке, держась за свою голову. Такое даже представить было трудно. Он был зол, как никогда в жизни. Высшие люди общества воруют детей, отнимая их у собственных родителей, чтобы… насиловать? Ему просто не верилось в это.

– Насиловать детей? Пожалуйста, скажи, что ты лжешь, чтобы я тебя отпустил…

– Нет, это правда, целиком и полностью.

– Значит, дети… Так вот в чем заключалась суть «свежих блюд» у этого Голдберга… Свежие – означает, что они еще маленькие. Мне он сказал, что он всего лишь посредник в этом деле. Как же, сука, бесит! Я дойду до него. Он ответит за все.

– Голдберг? Да-а, это он и сказал про тебя, звоня в телефон и истерично крича твое имя, после чего нас отправили убивать некоего Даевина Лооста.

– Ты даже не изображаешь никаких эмоций, неужели тебе настолько плевать на все окружающее? Ты способствовала воровству детей, а у тебя ни единой эмоции на лице, – Даевин разрывается от злости.

– Извини…

– Не надо извиняться. Я просто херею! Как на такое можно согласиться работать? И ты мне что-то затираешь про профессиональную этику? У тебя есть совесть, чтобы такое говорить?!

– Мы работаем за деньги, нам они были нужны.

– Всем нужны деньги, дура! Это не причина совершать преступления! – он остановился на секунду. – И сколько вам платили за меня?

– Три тысячи проз.

– Чего? Так много? За меня?!

– В пакет услуг входят скорость выполнения, эффективность и бесследность.

– И вот! – Даевин говорит сквозь зубы. – Получите теперь деньги? Я же жив! Да и бесследно вы не ушли. Вы просрали каждый свой шаг! – он замолчал, чтобы перевести дыхание. – Фу-ух. Ну, осталось последнее, что мне от тебя нужно, скажи мне настоящее имя этого святого отца.

– Настоящее имя он не говорит никому. Всегда ходит в фарфоровой маске в виде черепа собаки или волка.

– Тогда скажи, как он выглядит и где его найти.

– Он находится в одной из башен Ранежа, на самых последних этажах, куда нормально можно добраться только на монорельсах. Эта башня полностью частная – отель с рестораном на нижних этажах, а на верхних этажах есть пентхаус, куда он и приходит по вечерам, чтобы устраивать сделки. На вид он высокий, худой. Особых деталей внешности нет.

– Хорошо, – злостно переведя дух, он встает. – Приятно было иметь дело, я осмотрюсь здесь и пойду. Мне нужно спасти Еву и Мигеля от лап этого монстра, на которого ты работаешь. Советую тебе впредь не появляться у меня на пути, я жалеть о содеянном не буду, убью и тебя, – заканчивает речь и начинает рыться в палатках, сундучках и карманах троих убитых им бандитов.

– Эй, а что мне делать? – спрашивает она, подойдя к нему. – Ты меня опороч-

– Да мне на тебя глубоко наплевать, порочил я тебя или нет, вообще без разницы – мне просто нужно было твой запах запомнить. Никто, кроме тебя самой, об этом не узнает, если сама не скажешь.

– Мои сестры все чувствовали…

– Да скажешь им, что змея укусила, ударилась, или что-нибудь еще. Зачем ты на ровном месте создаешь проблемы? Опа, – порадовался он найденным кошельку с деньгами и револьверу, – мой любимый револьвер! – обняв его, проверяет барабан и боеприпасы и кладет в кобуру.

– Ты не можешь меня бросить, я теперь привязана к тебе!

– Да блин… Лучше бы я этого не делал… Вот серьезно, тебе делать нечего? – спрашивает он, встав прямо перед ней. – Продолжи путь одна, скажи, что я убежал, что приду за его головой.

– Ты убил трех сопровождающих, а сестер рядом нет. Я тут одна умру!

– Мне должно быть жалко тебя, после всего того, что ты натворила, кому содействовала? Еще спасибо скажи, что я не убил тебя сразу.

– Это уже в прошлом, теперь я полностью принадлежу тебе. Я – твоя жена.

– Чего? Да ты издеваешься! Я скоро твоих сестер пойду убивать, так как – я уверен в этом – они встанут против меня.

– Мои сестры не пойдут против меня! Я их уговорю.

– С чего бы мне верить тебе? Ты же точно строишь хитрый план с ловушкой, чтобы я поверил бедной девочке, называющей меня своим мужем, – он особенно ярко акцентирует на этом слове внимание, – ты же приведешь прямо в лапы хозяина, у которого будут твои сестры и еще десятки людей в охране?