- О Боже, - пробормотал он. – И зачем только они это сделали!

Женщина хотела что-то сказать, но только всхлипнула, и Михаэль, сам не зная зачем, коснулся её лба кончиками пальцев:

- Я хотел бы вам чем-нибудь помочь.

И кровь остановилась, заплывший глаз раскрылся, а все ссадины на щеках исчезли. Вместо боли и страха на её лице отразилось недоумение. Она недоверчиво ощупала себя, потом посмотрела на свои руки, которые вдруг оказались невредимыми. Михаэль ободряюще ей улыбнулся, потом подошёл к другому бродяге, который лежал на земле, прижимая к груди сломанную руку. Он бегло коснулся его кончиками пальцев, и чудо повторилось.

И потом ещё и ещё. Михаэль исцелил разбитое колено другого бродяги, потрогал губы третьего, которому рокеры выбили два зуба, и заживил рваную рану на лбу у четвёртого. Мало того, у одной старухи на руках была омерзительная сыпь - она прошла, как и сухой кашель ещё у одного бродяги.

И только после этого он понял, что делает.

Во дворе воцарилась полная тишина. Михаэль недоверчиво взглянул на свои руки, потом на лица людей, обступивших его, - и прочёл на них не только изумление и потрясение.

Они глядели на него со страхом. Не с таким, как на рокеров, но все же это был страх перед ним.

- Я сам не знаю, как я... - начал он, заикаясь. Приветливый старик отпрянул, когда он сделал шаг к нему, и женщина, которую он исцелил первой, тоже поспешно скрылась в темноте. - Нет, правда, я не знаю... что это такое. Я...

Он смолк, понимая, что слова бессмысленны. Люди продолжали пятиться от него, хотя не убегали, как та женщина. Михаэль почувствовал, как между ним и ими возникла преграда.

Михаэль сам начал отступать от них, пока не наткнулся на горящую бочку из-под нефти. Он обернулся и взглянул на пламя.

И тут случилось нечто зловещее. На мгновение ему показалось, что в огне формируются черты человеческого лица. Лица Вольфа. И вместе с тем треск пламени складывался в звуки голоса, который беззвучно нашёптывал ему прямо в мысли, минуя слух.

- Ну, Михаэль, - спрашивал Вольф, - теперь ты понимаешь, что я имел в виду? Отныне многое в твоей власти, ты можешь бороться с несправедливостью, исцелять боль и это только начало! Возвращайся ко мне, я научу тебя творить чудеса.

Конечно, в действительности лица Вольфа в огне не было и конечно же то был не его голос, и все же Михаэль не сомневался, что писатель таким образом послал ему весть.

Михаэль снова обернулся к бродягам. Их толпа поредела, некоторые сбежали, скрывшись в темноте. А в чертах оставшихся произошли перемены, напугавшие его. Бродяга, которому он срастил руку, сделал к нему неуверенный шаг - и рухнул на колени.

- Чудо! - пролепетал он, подняв к нему молитвенный взгляд. - Ты... творишь чудеса. Должно быть, ты святой!

- Нет. Нет же! Встань!

Бродяга не послушался, остальные тоже начали лепетать что-то про чудеса, и к нему потянулись руки, чтобы коснуться его. Михаэль развернулся и побежал прочь со двора. Позади раздались крики огорчения, кто-то погнался за ним, но он мчался по улице не оглядываясь, пока голоса не стихли где-то вдали.

Только теперь он отважился оглянуться. Улица была пуста. Преследователи наверняка отстали. Но его испуг и растерянность не прошли. Так, значит, вот о чем говорил Вольф. Он мог творить чудеса. Какой бы невероятной ни казалась эта мысль ему самому, но то настоящее волшебство. Одной только силой воли он одолел дюжину бандитов, каждый из которых был вдесятеро сильнее его, и прикосновением руки исцелял раны и болезни. Странность состояла лишь в том, что он этого вовсе не хотел. И знание о своих необычных способностях наполнило его не гордостью и не довольством, а страхом. Внутреннее чувство подсказывало ему, что из этих возможностей не выйдет ничего хорошего. То было что-то противоестественное, противоречащее всем законам творения.

Жужжание и голубое мерцание оповестили его о возвращении Двицеля. Блуждающий огонёк покружил над ним и полетел рядом:

- Чего ты так быстро бежишь? Я не думаю, что они смогут тебе что-нибудь сделать.

- А ты видел, что там произошло? - спросил Михаэль.

Двицель кивнул:

- Конечно, видел. Я и не знал, что ты так хорошо можешь за себя постоять.

- Я тем более сам удивляюсь, как это всё получилось?

Двицель поднял брови:

- Откуда мне знать? И потом... о чём ты вообще говоришь?

Михаэль махнул рукой. Ведь Двицель не имел понятия, на каких законах природы зиждется мир Михаэля. Поэтому откуда ему было знать, что Михаэль творил настоящие чудеса. Михаэль и сам ничего не понимал. Но вместе с тем он чувствовал, что голос из огня говорил правду. То, что он сделал, было только началом. В нем присутствовала какая-то сила, растущая от минуты к минуте. Однако он не был уверен, что эта сила служит добру. Может быть, потому что получил эту силу от Вольфа. Михаэль по- прежнему не доверял ему, к тому же было ещё много других несоответствий.

Однако искушение было налицо. Да и кто бы смог противостоять соблазну овладеть нечеловеческой силой и пустить её в дело? И все же, несмотря на все сомнения, страх и растерянность, Михаэль победил бы это искушение, если бы не кошка!

Это произошло час спустя, когда они уже почти добрались до того района, где жил Михаэль. Михаэль двигался как во сне, в голове его беспорядочно теснились мысли, и в конце концов он уже вообще не мог здраво рассуждать. Какое-то время ему даже казалось, что все это он видит во сне, лёжа на кровати в тюремной камере у Вольфа.

Но то был не сон, и Михаэль мигом вернулся в реальность, как только из-за поворота вынырнули фары, а через секунду завизжали тормоза и послышалось мяуканье и звук удара. Водитель снова прибавил газ, и машина умчалась дальше, а Михаэль бросился к тому месту, где она тормозила. Он сразу увидел, что произошло. На асфальте лежала кошка, маленькое полосатое существо, отброшенное ударом на обочину. Лапы у неё были перебиты, шерсть на глазах окрашивалась кровью. Михаэль присел над её распростёртым телом и протянул к ней руки. Кошка была мертва. Скорее всего, она даже не почувствовала удара. Она