(1713); не забыли и победившие в 1714 году виги, что в этой поэме он раскрыл свои католические симпатии к павшей династии.13 Но в 1717 году он вновь завоевал свою аудиторию, превратив в двустишия сказочные письма Элоизы и Абеляра. «Элоиза, ушедшая в монашество, предлагает опустошенному Абеляру пренебречь законами церкви и государства и прийти в ее объятия:Приходи, если хочешь, вся такая очаровательная, как ты есть! Противопоставьте себя Небу, оспорьте мое сердце; Подойди, взгляни в эти обманчивые глаза. Зачеркните все светлые мысли о небе;… Вырви меня, только что пришедшего, из благословенной обители; Помоги друзьям и оторви меня от моего Бога! Затем в другом настроении она говорит ему, Нет, летите со мной, далеко, как столб от столба; Вздымаются Альпы между нами! И целые океаны катятся! Не приходите, не пишите, не вспоминайте обо мне, Не разделяй ни одной боли из тех, что я испытывал к тебе.14 И все же она верит, что в ее смертный час он придет к ней, но не как любовник, а как священник: В священных одеяниях ты можешь стоять, Освященный светильник трепещет в твоей руке, Представьте крест перед моим взором, Научи меня сразу и узнай обо мне, чтобы умереть.15

Как и почти каждый поэт в те времена, Поуп мечтал написать эпос. Он начал писать ее в возрасте двенадцати лет. Позже, изучая Гомера, ему пришла в голову мысль перевести «Илиаду» в те «героические двустишия», которые казались ему почти естественной речью. Он спросил об этой идее своих друзей, и они одобрили ее. Один из них, Джонатан Свифт, представил его Хар-ли, Болингброку и другим главам правительства, надеясь получить для него постоянную синекуру. Не справившись с этой задачей, он взялся за сбор подписки, которая бы поддержала нового Александра, барахтающегося над Троей. Стратегически расположившись между соискателями места и министерством, Свифт провозгласил, что «лучшим поэтом в Англии является мистер Поуп, папист, который начал перевод Гомера на английский язык, на который он должен заставить всех подписаться; ибо автор не начнет печататься, пока я не получу за него тысячу гиней!»16Поуп предложил перевести «Илиаду» в шести томах кварто по цене шесть гиней (180 долларов?) за комплект. Несмотря на столь высокую цену, подписчиков было так много, а энтузиазм так велик, что Бернард Линтот, книготорговец, согласился заплатить Поупу двести фунтов за каждый том и безвозмездно снабдить его копиями для подписчиков. Поскольку 575 подписчиков взяли 654 комплекта, Поуп заработал за «Илиаду» 5320 фунтов стерлингов (148 960 долларов?). Ни один автор в Англии еще не получал столь внушительной суммы. Первый том, содержащий четыре канта, вышел в 1715 году. Он столкнулся с неожиданной конкуренцией со стороны опубликованного в тот же день перевода первого канта Томаса Тикелла. Аддисон похвалил версию Тикелла, которую Поуп принял за действительно аддисоновскую; он счел одновременную публикацию недружественным актом и добавил Аддисона в число своих недоброжелателей.

Если бы только ученость была единственным критерием, перевод Поупа не заслуживал бы похвалы. Он обладал лишь скромными познаниями в греческом языке; ему пришлось привлечь помощь ученых; он выполнил большую часть своей задачи, сопоставив более ранние переводы и перефразировав их в двустишия ямбического пентаметра, которые были его особой сильной стороной. Бентли, князь живших тогда эллинистов, оценил выступление хорошо: «Красивая поэма, мистер Поуп, но вы не должны называть ее Гомером».17 Куплеты и барабанный бой их рифм, уравновешенные фразы, клаузулы и антитезы сдерживали стремительный и резкий стиль греческих гекзаметров. Тем не менее, в этих удивительно выдержанных стихах было маршевое величие и языковой ресурс, благодаря которым они, несмотря на протесты Бентли, продержались в XVIII–XIX веках в качестве излюбленного перевода «Илиады». «Самая благородная версия поэзии, которую когда-либо видел мир», — сказал Джонсон;18 ни один другой перевод никогда не сравнится с ним, говорил Грей.19 Так рассуждала Британия, пока Китс не заглянул в «Гомера» Чепмена, а Вордсворт не обрушил чуму на напыщенный искусственный стиль, который так радовал многих в Англии эпохи Августа.

Книга Поупа «Илиада» была опубликована в 1715–20 годах. Ее успех привел к нему книготорговцев-конкурентов. Один из них умолял его отредактировать пьесы Шекспира; он по глупости согласился, не замечая пропасти, разделявшей его с Шекспиром по уму и искусству. Он нетерпеливо трудился над этой нелегкой задачей; издание вышло в 1725 году и вскоре было разгромлено Льюисом Теобальдом, лучшим шекспироведом того времени, как некомпетентное. Поуп распял его в «Дунсиаде».

Тем временем Линтот уговорил его перевести «Одиссею», предложив сто фунтов за каждый из пяти томов; подписчики взяли 819 комплектов. Но теперь, лишившись стимула молодости и нужды, Поуп устал сокращать двустишия и перепоручил половину работы двум кембриджским ученым, которые вскоре научились подделывать его стиль. Он предупредил подписчиков, что будет пользоваться услугами помощников; но при издании своей «Одиссеи» (1725–26), которая значительно уступает «Илиаде», он приписал этим помощникам пять книг из двадцати четырех; на самом деле они перевели двенадцать.20 Он заплатил им 770 фунтов стерлингов; сам он получил 3500 фунтов стерлингов, справедливо полагая, что его имя продало книгу. Эти два перевода сделали его финансово независимым. Теперь, «благодаря Гомеру», говорил он, он мог «жить и процветать, не будучи обязанным ни одному князю или пэру».21

В 1718 году он купил виллу в Твикенхэме с садом площадью пять акров, спускавшимся к Темзе. Он спроектировал сад в «естественном» стиле, избегая классической регулярности, которую он исповедовал в своих стихах; «дерево, — говорил он, — более благородный объект, чем принц в коронационных одеждах».22 От своего дома он прорыл туннель под шоссе, чтобы выйти в сад; этот «грот» он причудливо украсил раковинами, кристаллами, кораллами, окаменелостями, зеркалами и маленькими обелисками. В