Шрифт:
Закладка:
Через несколько минут, перепачканные, оборванные, окровавленные, они стояли лицом к лицу, тяжело дыша.
Сенат слегка отдышался. В запасе оставался особый, отработанный в рукопашных схватках приём. Правда, после такого удара нога, говорят, уже не срастается… Но не до изысков. Пусть скажет спасибо, что жив останется. Сенат сделал ложный выпад, прыгнул. И – вновь промахнулся. Безотказный прием не сработал.
Поднялся, обескураженный. Стянул располосованную рубаху, оставшись в тельнике.
– Афган? – догадался Данька.
– Ты тоже? – для Сената блеснула надежда.
Клыш подтвердил глазами.
– Братан, отпусти, – взмолился Сенат. – Нельзя мне в тюрягу. Первая судимость – пацанья. А сейчас и вовсе по дури. Ведь не убил, не покалечил. Ну? Ушел и – как не было. Самому-то не заподло своего же сдать – из-за десятка бутылок водяры?
– Извини, браток, не могу, – отказал Клыш, хоть и с сочувствием.
Сенат беспокойно прислушался. Времени не оставалось. Вот-вот появятся остальные.
– Тогда и ты не взыщи! – он хищно ощерился. Вытянул выкидной нож.
– «Вишня», – Клыш узнал нож разведчика – НР-43.
– Она самая, – Сенат подкинул нож на ладони. – Отойди по добру!.. Не на нары же мне заново из-за тебя, упертого! Просто шаг в сторону. Ну же! Я без понтов из десяти десять попадаю.
То, что без понтов и что попадает, Клыш поверил. Но дорогу не уступил. Принялся сближаться, раскачиваясь. Шаг. Сенат зарычал, решаясь. Ещё шаг. Локоть пошел назад.
От сараев донеслись крики, матерщина, хруст листьев, и из-за угла с пистолетом в руке выбежал Меншутин. Следом – топоча сапогами, – с сапом дышал ему в спину Кузьмич.
В тот же миг Сенат отбросил нож в сторону и безучастно прислонился спиной к поленнице.
Меншутин одним взглядом оценил увиденное: двое друг против друга, надсадно дышащие, перепачканные, в разорванной одежде. Клыш, перегораживающий бандиту путь к отступлению. Всё было очевидно.
С разгону Меншутин подскочил к Сенату, со смаком воткнул макаров под подбородок.
– Руки в гору!.. – прохрипел он азартно. – Что, сучок? Нападение на работника милиции? Теперь срок полной лопатой огребёшь!
– Какого ещё работника?.. – огрызнулся Сенат.
– Дурочку не валяй, – какого?.. Ты ведь ему сказал, что ты мент? – обратился Боб к Клышу.
Клыш отряхнулся, дотронулся до распухшей губы. С сожалением оглядел разорванный рукав.
– Не было никакого нападения, – объявил он. – Просто догнал, сбил с ног, неудачно упал…
Сенат удивленно скосился. Меншутин нахмурился.
– Ты чего пургу гонишь? – рявкнул он на следователя. – Упал он. Погляди на себя. Весь покоцанный.
Перехватил рысий взгляд Сената в сторону. Проследил направление. В пыли в луче солнца предательски поблескивало лезвие. По его знаку, Кузьмич поднял и передал начальнику угро выкидной нож.
– А это? Хлеб резать или ментовскую кровь из-под ногтей выковыривать? – Меншутин с интересом оглядел десантный нож. Сенат отвёл глаза.
– Мой это, – Клыш снял нож с шершавой ладони сыщика. – Надо ж было чем-то припугнуть.
– Твой?! – Меншутин хмуро оглядел батничек Клыша, в нагрудном кармашке которого можно было спрятать разве что маникюрный ножичек. Подметил пораженное лицо Сената. – Что ещё за игры, лейтенант? Ты этот нож в руках не держал. Найдешь ли кнопку, чтоб раскрыть?
Клыш подбросил нож на ладони и вдруг метнул в телеграфный столб как раз рядом с головой посеревшего преступника.
– Хватит с него кражи, Боб. Он же признаёт… Признаёшь кражу из магазина?
Сенат оторопело закивал.
По знаку начальника, Кузьмич, сторожась, «закатал» преступника в наручники, защипнув в спешке кусок кожи. Побежал за машиной. Меншутин пальцем подцепил разорванный тельник Сената. Усмехнулся догадливо.
Ухватил Клыша за пуговицу. Не стесняясь присутствием задержанного, подтянул к себе.
– Вот что я тебе скажу, паря. Афган – это там. А мы здесь. И он для тебя больше не брат-афганец, а преступник. А братья твои ныне – в ментуре. И даже бздиловатый Кузьмич – родич, с которым из одного котла хлебаешь. А я и вовсе – родней отца родного. Потому что, случись что, – не Сенат, я тебя от него же прикрывать буду. В общем, укажи в рапорте, что в первый же свой выезд взял один на один вооруженного преступника. Мы с Кузьмичом подтвердим. Считай, – серьезнейшее поощрение в приказе схлопочешь.
Он выжидательно помолчал. Напрягся и встревоженный Сенат.
– Да бог с ним, с поощрением. Не живодёрничай, Боб! – Клыш примирительно улыбнулся. – Ты его за кражу ловил, за кражу и взял.
– Ох и дурень ты ещё! – простонал начальник розыска. Подобрал рюкзак, развязал. Вытащил свернутую дубленку и воздушное, лайковой кожи женское пальто с лисьим воротником. Из кармана выудил пачку денег – пятьсот рублей.
– Из магазинной кассы? – спросил он Сената. Тот неохотно кивнул.
– Где остальное?
– Остальное? – Сенат удивился. – Ещё ящик водяры стырил, не удержался. Попили уже. А что ещё-то?
Подъехал УАЗ. Кузьмич распахнул заднюю, решетчатую дверцу и пинком впихнул туда задержанного, – наручники сделали его храбрее.
Они совсем было тронулись, как увидели поспешавшего к машине Кутёшина. Бежал Симка с трудом, приволакивая ногу.
Притормозили.
– Ты это… Здорово, Боб! – Кутёшин всё не мог отдышаться.
– И тебя с возвращением с того света, – грубовато сострил Меншутин. – Говори чего надо. Времени у нас мало.
Он полез в машину.
– Так Маруськину копилку, говорят, подломили.
– И?.. – нетерпеливо перебил Меншутин, собираясь захлопнуть дверцу.
– Вот тебе и «и». Ишь, гонористый! – Симка обиделся. – То – «ты у меня самый доверенный», то времени у него на старого друга нет! Ну так и финтюль дальше куда ни попадя.
– Говори! – Меншутин придержал готового стартануть водителя.
– По ночи, к часу где-то, из мага́зина с заднего хода грузили грузовик…
– Кто?! – Меншутин всполошился.
– Чего не знаю. Тёмно было. А близёхонько подойти боязно. При мне минут сорок грузили. После заперли заново на замок, уехали.
– Так мало ли что грузили? Может, по делу? – для очистки совести усомнился Меншутин.
– Ночью? – резонно возразил Кутёшин.
– Сам-то как оказался там среди ночи?
– Так мне чего? Не керосиню пока. А без кира какой сон? Вот и брожу себе, будто медведь-шатун, – с хитрецой ответил Кутёшин. – Только вот номеров не разглядел. Говорю ж – тёмно. А может, замазали.
– Маруську саму хоть разглядел?
– Её, кажись, да. Больше по голосу.
– Интересный фортель, – Меншутин подкинул куцый рюкзачок с украденным. – Хороша загадка: как в этот рюкзачишко запихать гружёную машину добра?.. Выходит, тебя, паря, за корову использовали, – обратился он через решётку к задержанному. – Подбили, чтоб весь склад на тебя повесить.
– Выходит, – хмуро согласился тот.
– Получается, нет тебе резона их покрывать. Или опять в отказ пойдёшь?
– Тёмно было, начальник, – подражая интонациям Кутёшина, протянул Сенат.
– Твоё право, – согласился Меншутин. – Только если не докажу подставу, на тебя всё и повесят.
Сенат поколебался. Решился:
– Похоже, что так.
Он приник губами к решётке.
– На кражу эту меня подбил «химик» из нашего общежития, кличка Вонючка. Брякнул я ему по пьянке, что хочу на
