Тураш кивнул.

— Через час жди меня там.

— Добро.

— Номер скажи.

— Чего?

— Машины, — просиял зубами начальник.

— ЗИС у меня, — номера Тураш, как назло, не мог вспомнить. — ЗИС, а номера не помню. Пойти поглядеть?

— Тю-ю, — удивился заведующий. Шофер, своего номера не знаешь? Может, угнал ее?

— Что вы! — начал оправдываться Тураш. — Просто я тракторист… А машина совхозная…

— Верю, верю, — оборвал его заведующий. Значит, ждешь меня через час.

— Идет.

"Сказал же — найду, и нашел!" — ликовал Тураш, выходя в зал. Заведующий шел следом за ним.

— Жаль, молодой человек, — нарочито громко сказал он, — рады бы вам помочь, но нечем…

Тураш оторопело повернулся к нему, но тот предупредительно взмахнул бровями: молчи, дескать. Тураш подмигнул ему. Начальник сделал деревянное лицо.

— Будьте здоровы, дай бог вам счастья, — раскланялся Тураш с парикмахершами, которые со жгучим любопытством ожидали исхода дела. — Что же делать, дальше пойду искать.

Насмешница понимающе усмехнулась, а Валюша подмигнула ему. Тураш в ответ чувственно скрестил было руки на груди, но переусердствовал — старый пиджак лопнул на спине по шву. Валя захохотала, к ней присоединились все остальные. Но Турашу до всего этого не было сейчас ровным счетом никакого дела.

— Ну, прямо медведь, да и только.

Тураш чувствовал: женщины смотрят ему вслед и шел, расправив плечи, молодцевато выставив грудь. Решив дело с париком, Тураш заметно повеселел. Пожалуй, первый раз в жизни ощутил он себя красивым и статным. "Медведь, — сказали, — думал он, не переставая улыбаться. — Нашли сравнить, чертовки…"

Через час рядом с его ЗИСом остановился голубой "Москвич", заведующего.

— Следуй за мной, — сказал он.

Подкатили к новому девятиэтажному дому, поднялись в лифт на третий этаж.

— Снимай обувь, проходи — сказал заведующий, покосившись на пыльные сапоги Тураша.

И скрылся за одной из дверей, которых у него в квартире, как показалось трактористу, было великое множество. Тураш с удивлением озирался вокруг. Надо же — рояль, шкаф с хрустальной посудой, громадный телевизор, толстый ковер. А пол в прихожей сверкал так, будто корова языком вылизала. Дворец да и только.

— Вот, примерь, — начальник вынес несколько париков, Тураш подошел к овальному зеркалу.

Один парик не подошел — мал оказался. Второй был рыжий, как у клоуна. Тураш остановился на третьем, черном. Заведующий одобрил его выбор. Усадив Тураша на стул, искусно расчесал парик, сделал пробор, побрызгал одеколоном.

— Ну, гляди, — и подтолкнул Тураша к зеркалу.

Тураш смотрелся и не узнавал себя. Под глазами си-лева, щеки поросли щетиной, воротник рубашки грязный! Но не это главным было, — на него смотрел незнакомый статный джигит с волосами, черными, как смоль. Не веря, глазам, тронул парик рукой — не спадет ли? — нет, крепко держался.

— Жених, а? — подморгнул заведующий.

— Правду говоришь, начальник? Хорошо, да?

— Чудак. Конечно, хорошо.

Тураш, сунув руку за пазуху, извлек оттуда двести рублей.

— Спасибо, аксакал. Лишние деньги за радостное сообщение.

— За что?

— За то, что похвалил, говорю… Весть приятная. Обычай такой…

— Хороший обычай, — заметил заведующий, пересчитывая деньги.

Тураш, не отрываясь, глядел на его ловкие руки, и лишь когда деньги исчезли в бумажнике, сказал:

— Ну, я пошел!

— Удачи тебе, батыр, удачи… Бывай здоров.

По лестнице Тураш не шел, а прыгал, как мальчишка. Вспомнив, что забыл кепку, хотел было вернуться, по раздумал. А когда сел уже в кабину, на балкон вышел его благодетель.

— Эй, кепку держи!

— Возьми ее себе! — крикнул Тураш. И, нажав на педаль сцепления, рывком тронулся с места.

Парикмахер пожал плечами.

Дома у Жанны он раньше не бывал, хотя и знал ее адрес. Сердце его отчаянно колотилось, когда он, поставив машину на углу, шел к воротам по мягкой траве. "Стыд-то какой! — бормотал он. — Явился, скажет, не запылился. Званый гость".

Поправив парик, он распахнул калитку. Двор был пуст. В небо уперся колодезный журавль, около сарая валялись неколотые дрова. Тураш деликатно постучал в дверь. Тишина. Постучал еще — молчание. Толкнул дверь, — она оказалась запертой. "Что за черт? — подумал он. — Или дома никого нету, или дрыхнут, что ли, средь бела дня?" Постучал сильнее. Без результата. Подойдя к окну, побарабанил костяшками пальцев по стеклам. "Вот тебе и на! Нету!"

Вытерев вспотевший лоб, присел на колодезный сруб. И вдруг осенило: "Эх, дурень ты дурень! Да ведь Жанна нарочно не открывает, капризничает, испытывает тебя!" Вскочив, он снова торкнулся в дверь, и, не выдержав давящей тишины, забухал в дверь кулаком.

Послышалось отдаленное покашливание, шарканье тапочек, и дверь, наконец, отворилась.

— Кого там черт принес?

В проеме стоял молодой поджарый парень в майке, одного, примерно, роста с Турашем. Глаза у него были красные, воспаленные, физиономия помятая — спал. "Небось, с похмелюги", — подумал Тураш. Жанна как-то рассказывала, что у нее есть младший брат. Такой же, говорила, длинный, как ты, но выпивоха — не приведи господь. И еще что-то она про него рассказывала — спортсмен, вроде, или тренер…

— Простите, пожалуйста… — как-никак Тураш считал себя зятем этого человека, причем зятем, без сговору взявшим в жены его сестру, потому решил держаться. деликатно, тише воды. — Жанна здесь живет?

— Ну, здесь…

— А ты Берик?

— Допустим…

Тураш скорее чувствовал, чем видел злой взгляд парня, устремленный на него, потому что, как это ни глупо, не мог себя заставить прямо смотреть в глаза. Сердце при одном упоминании имени жены вздрогнуло и замерло с щемящей и сладкой болью.

— А мать ваша дома? — спросил Тураш невпопад.

— Эй, ты что, допрашиваешь? Тебе чего надо, короче?

— Я за Жанной приехал. Зовут меня Тураш. Виноват я перед вами, понимаю, но и ты меня пойми…

— Жанну надо, так езжай в Павлодар.

Дверь захлопнулась перед самым носом.

— Берик, — затарабанил Тураш. — Почему в Павлодар, ты что такое говоришь?

"Не верит, что это — я, — подумал он. — Откуда ему меня знать?"

Постучал снова.

— Ты долго здесь будешь околачиваться? — высунулся Берик.

— Быть может, не веришь мне, — забормотал Тураш скороговоркой. — Тураш я. Помнишь, Жанна тебе писала?

— Тураш-мураш, какое мне до этого дело, катись отсюда колбасой! — парень уперся Турашу в грудь, но тот отведя его руку, продолжал умоляюще:

— Помнишь, она тебе писала, что встретилась со мной? Она писала, я сам видел…

— Слушай, ты чего мне заливаешь, а?

— Я тогда без волос был, — и торопливо сдвинул парик на затылок, точно только он, парик, был причиной нелюбезного поведения шурина.

— Плешивый, что ли? — хмуро спросил Берик.

— Плешивый, плешивый, — вспомнил? — радостно закивал Тураш.

— Ну, и что тебе от меня надо?

— Да Тураш ведь я, сказал же. Муж вашей Жанны, моей Жанатай.