больным. Впасть в немилость, но отсидеться. Увы, тогда голову кружило столь внезапно достигнутое высокое положение и горше горького казалось утратить его. Ради того, чтобы сохранить своё место, он готов был не только через лес, через огонь пройти и не дрогнуть.

Именно мечтами о грядущей карьере его королевского величества кавалер по особым поручениям Карлус-Николас дер Вурцен фюр Лехтенберг утешал себя прошлой осенью, когда третью ночь пришлось ночевать в лесу. Усталые кони тыкались мордами в палую листву, искали вялую осеннюю травку. Запасы овса кончились. Разжигая костры и заботясь о скудном ужине, солдаты ворчали, вроде про себя, но так, чтоб начальство слышало. Начальство старательно делало вид, что не слышит. Высокий авторитет командира надо блюсти, но возразить, по чести говоря, ему было нечего. Хорошо ещё, никто не знает, зачем их притащили в эту глушь. Узнали бы, одним ворчанием не обошлось бы. Особое поручение, которое досталось кавалеру на этот раз, было до того особым, что здравомыслящий Карлус не знал, плакать или смеяться. Его величество изволили уподобиться сказочному королю. Пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что. Живую воду, ласточкины слёзы, папоротников цвет, прошлогодний снег.

Впрочем, его величество можно понять. Учитывая все обстоятельства. Но солдаты об этих особых обстоятельствах не знали и с каждым днём роптали всё сильнее. Никто не понимал, зачем пробираться всё дальше на север по скверным, с начала минувшей войны не чиненным дорогам, мимо мёртвых деревень, до печных труб сгоревших, а то и просто брошенных.

На старых, ещё довоенных картах здесь был обозначен главный тракт, местами мощённый битым камнем, с хорошими мостами и придорожными трактирами. Нынче же остался только широкий прогал посреди леса да заросшая колея, то и дело терявшаяся в молодом осиннике. Редкие местные жители при виде конного отряда исчезали в лесу с необычайным проворством. Видать, накопили немалый опыт по этой части.

Владетельный князь Высокого Заозерья, счастливый обладатель весьма громкого имени, недурного, но запущенного замка и кучки нищебродов, которые по какому-то недоразумению считались его армией, на вопросы отвечал уклончиво. Власть королевскую признать над собой соглашался, но торговался как на базаре, требуя за это помощи в борьбе с опасным соседом, злобным узурпатором, захватившим престол после подозрительной смерти старого правителя. Официально кавалер занимался именно изучением настроения отбившихся от рук северных вассалов. Но для этого вовсе не требовалось забираться в такую глушь.

По словам князька, прямой дороги к Остербергу из подгорных северных провинций давно уже не существовало. Кому она здесь нужна, эта разорённая столица. Имелась дорога окольная, через то самое опасное и мятежное княжество, но про него князь Заозерский рассказывал такие страсти, что осторожный Карлус решил пробираться напрямик по старому тракту.

Господин кавалер по особым поручениям очень любил хорошо вытопленные комнаты, чистое щёгольское бельё, вино с пряностями, поданное на серебряном подносе. Зато терпеть не мог корявые дороги, полосы грязи на неделями не менянной рубахе, запах собственного немытого тела, дым костра и грубый солдатский трёп. Но в интересах престола приходилось терпеть, хотя поездка была не только трудной, но и бессмысленной.

После весьма холодной и неприятной ночёвки под открытым небом выяснилось, что никакой колеи нет и в помине. Потеряли в сумерках. Возвращаться по своим следам и начинать всё сначала кавалер не пожелал, поэтому двинулись без дороги, просто на север, наугад пробираясь через глухой бесконечный ельник, тянувший острые вершины к низкому серому небу.

К обеду стало ясно, что они заблудились. Путаная тропинка долго вела, манила к просвету, явной границе леса, и вдруг упёрлась в заросли камыша. Высокие, по брюхо коням сухие метёлки, шурша, склонялись под сырым южным ветром. За метёлками открывалось озеро. Огромное пустое пространство, окружённое чёрными елями. Ни причалов, ни лодок, ни одной самой захудалой крыши. Всё тот же безлюдный северный край.

С горя кавалер вновь развернул карту. М-да. Дороги, которых давно нет, к деревням, от которых и следа не осталось. А озёра… Да пожалуйста, сколько угодно. На выбор. Поди угадай, к какому их вывела случайная тропка. Карлус поёжился. Попытался набросить капюшон, который тут же сорвало снова. Проклятый ветер. Да и одежда надёжно пропиталась лесной сыростью. Ещё одна ночёвка в лесу… Бр-р-р. Вот уж поистине поди туда, не знаю куда. Карта трещала на ветру, норовила сложиться, свернуться, точно ей тоже было холодно.

– Эй! – раздалось над самым ухом. – Э-ге-ге-гей!

– Болван! – охнул кавалер, едва не вылетевший из седла. – Совсем мозги ночью отморозил?

– Так вон, – ткнул пальцем Якоб, солдат толковый, из городских ремесленников, давно намеченный к повышению.

Тут уже все заорали, замахали руками, горяча коней. Сырой берег озера под копытами быстро превращался в жидкую кашу. Кавалер приподнялся на стременах. Далеко-далеко на светлой озёрной глади виднелась соринка-ресничка. Длинная лодка-плоскодонка с высоко торчащим из воды носом неспешно повернула в сторону берега. Услышали.

Вскоре стало видно, как в лодке стоит кто-то, ловко работает шестом. Мужик в валяной шапке с обвисшими полями, в рогожке, накинутой от дождя и ветра поверх тёплого кожуха. К берегу умный селянин приближаться не стал. Разглядев всадников, остановился в отдалении, опершись на шест.

– Чего-о на-адо?

– Заблудились мы, – завопил в ответ Якоб так, что лес на другом берегу отозвался эхом.

– Куда пробира-аетесь? – донеслось в ответ.

– В Приго-орье.

Хозяин лодки оттолкнулся, медленно, как во сне, подплыл поближе, оглядел конных внимательнее.

– Ну и дураки.

– Почему?

– Там не то, что тут. Там порядки строгие.

– Какие порядки?

– Такие. Грабить не дозволяется.

– Мы не разбойники, – всерьёз оскорбился кавалер, – мы солдаты его величества. Из самой столицы. Понял, дубина?

– Да кто ж вас знает. На вас не написано.

– Ну, гляди, камзолы форменные. Ещё бумагу могу тебе показать. С гербом и печатью.

– Значит, правду говорят, новый король у нас?

– Вы тут, как я погляжу, совсем дикие.

– Ха. Нам что старый король, что новый, что вовсе без короля – всё едино.

Кавалер тяжко вздохнул. Положению его величества можно было только посочувствовать. Собрать под свою руку большую разорённую страну – задача трудная, почти непосильная. А северные провинции и вовсе числились в пределах королевства только на бумаге. Что там творится на самом деле, в столице не знал никто. Не верить же тому, что заезжие купцы на торгу болтают.

– Слышь, дядя, – вмешался Якоб, – как нам отсюда выбраться? Третью ночь в лесу.

Мужик медлил, раздумывал, покачиваясь в своей лодке.

– Заплатим, – пообещал кавалер, – хорошо заплатим.

– Значит, грабить не будете?

– Как можно! – громко возмутился Якоб. – Королевские солдаты обязаны всемерно защищать добрый народ его величества! А ты – грабить! Говорят же тебе – заплатим.

– Уж будто солдаты не грабят.

– Вот те крест!

– Ладно, – согласился хозяин лодки, подтолкнув её ещё ближе. – Бросайте деньги.

Кавалер, решив не скаредничать, швырнул серебряную полтину. Попал.

– Езжайте по берегу в южную