Шрифт:
Закладка:
– Это я, пап. – Элис сделала несколько шагов вдоль стены, пока не добралась до его руки.
– Дружок-пирожок, я надеялся, что ты сегодня придешь, – сказал Леонард. Он раскрыл ладонь, Элис вложила в нее свою руку.
Леонард закашлялся, и Мэри тут же поспешила протиснуться мимо Элис, чтобы поправить ему подушку. Это напоминало танец, Леонард кружился в паре с тем, что было на другой стороне, и эта другая сторона начинала вести. Элис вжалась в стену, чтобы дать Мэри пройти. Когда она вышла, Элис приблизилась к лицу Леонарда. Щеки у него запали, как и глаза. Он казался меньше, чем когда-либо.
– Эл, – Леонард попытался улыбнуться.
– Вызвать скорую? – Элис понимала, что значит «перевели домой», но ей все равно казалось неправильным просто перестать пытаться. Хотя, разумеется, они уже пытались.
– Нет-нет, – сказал Леонард, поморщившись. – Нет. Таковы правила сделки. У каждого свое время, и мое пришло. Сегодня ли, завтра ли или через месяц, но оно пришло.
– Мне, блин, просто не нравятся эти правила, пап. – Неожиданно для себя самой Элис заплакала.
– Да мне тоже не особо. – Леонард закрыл глаза. – Но другого пути нет. Таков конец. У всех нас. Если повезет.
– Мне будет очень тебя не хватать, слышишь? – Элис захлебывалась словами. – Я просто не знаю, кого еще я так безумно люблю и кто так сильно любит меня, понимаешь? Я знаю, это звучит очень пафосно, но это правда.
– Это правда, – ответил Леонард. – Но эта любовь никуда не денется. Она всегда будет во всем, что ты делаешь. Просто эта часть меня отправляется в какое-то другое место, Эл. А все другое останется, ты никуда от этого не денешься, даже если захочешь. И ты никогда не узнаешь, что будет дальше. Я был старше, чем ты сейчас, когда встретил Дебби. Пора отправляться вперед, в разлом. До встречи в будущем, Эл, теперь уж точно.
Запретив себе плакать, Элис кивнула. Еще не время.
Разговор явно отнял у Леонарда много сил. Он прикрыл глаза, его грудь вздымалась и опадала, отрывисто и часто.
Сзади тихонько подошла Дебби и положила руку на спину Элис.
– Как вы тут, порядок? Хочешь кофе, Эл? – Это был аккуратный способ сказать: «Не так долго, милая, не так долго. Он не может разговаривать целый день». Элис снова кивнула. Наклонилась, поцеловала отца в щеку и вышла из комнаты.
Глава 63
Остаток дня был похож на полет над океаном на очень медленном самолете. Элис, Дебби и Мэри по кругу сменяли друг друга на постах: кресло в спальне Леонарда, кухонный стол, диван. Дебби прикорнула в бывшей комнате Элис. Она же выставила на стол миски с клементинами, виноградом и солеными претцелями. Их все съели. Мэри ненадолго ушла, а потом вернулась. Элис поймала себя на том, что ей стало тревожно, когда Мэри ушла, хотя она прекрасно понимала, что это не она поддерживает жизнь Леонарда. Во всяком случае, не только она.
– Может, закажем обед из «Джексон Хоул»? – спросила Элис.
Дебби ответила ей недоуменным взглядом.
– Милая, они сто лет как закрылись. – Нью-Йорк не стоял на месте. Через улицы города можно было растянуть еще один баннер – со счетчиком любимых мест, навсегда исчезнувших или превратившихся в другие версии себя, в места, которые будет любить уже кто-то другой и еще долго помнить о них, когда тебя уже не будет.
– Точно, – ответила Элис. Она прилегла на диван и натянула на ноги плед. К ней тут же запрыгнула Урсула и приткнулась рядышком, свернувшись в идеальный кружок. Дебби села Элис в ноги и что-то набрала в телефоне.
Никто никуда не уйдет, пока все не закончится.
Леонард то просыпался, то снова засыпал. Произносил за раз не больше пары слов – он произносил так мало слов, что Элис начинало казаться, будто их последний разговор ей приснился.
– Давно он в таком состоянии? – спросила она Мэри, которая помогала многим семьям, которая становилась свидетелем конца снова и снова, но все равно продолжала вставать по утрам.
– Уже недолго осталось, – сказала Мэри, отвечая на ее настоящий вопрос.
В семь часов Элис и Дебби поужинали под «Свою игру», только вел ее уже не Алекс Требек, потому что Алекс Требек умер от рака. Они не знали ответа ни на один вопрос, даже в тех категориях, в которых, по идее, должны были, вроде «Бродвейских мюзиклов» или «Нью-Йорка». Элис была измотана, хотя за весь день не сделала из дома ни шага. Сама мысль о внешнем мире – шумном, гудящем, живом – была невыносима. После ужина Дебби уговорила ее выйти прогуляться вокруг квартала, что они и сделали – молча, схватившись друг за друга, как сестры из романов Джейн Остен.
Леонард лежал тихо. Во время своих дежурств Элис просто наблюдала за ним, чтобы убедиться, что его грудная клетка поднимается и опускается. Дебби и Мэри по очереди заглядывали к ней, как скауты, следящие за костром. В какой-то момент Дебби отвела и уложила Элис на диван. Она заснула прямо в кресле и снова провалилась в сон, как только ее голова коснулась подушки. Ей снилось, что она снова в старшей школе, что она на своей вечеринке. Ее обнимали Сэм и Томми; Кенджи Морис тоже там был, стоял в углу, привалившись к стене. Но это была не Сэм, это была Дебби. Ласково, но настойчиво хлопала ее по руке, возвращая к реальности.
Элис заморгала, ожидая, когда Дебби заговорит.
– Мне кажется, началось, – сказала она. В лице ни кровинки, рот приоткрыт, как у рыбы, которая прочесывает морское дно в поисках еды. В голове у Элис мелькнула мысль о том, до чего же безобразно она выглядит, и она отшатнулась, как делала иногда, когда ее мать все еще жила с ними и Элис случайно становилась свидетелем всяких взрослых моментов, например, когда Серена выдергивала выросший на подбородке волосок тем же пинцетом, которым Леонард вытаскивал занозы. То, что происходило на лице у Дебби, выходило за пределы повседневности. Это было что-то очень личное. И настоящее.
– Сколько сейчас времени? – спросила Элис. Ее глаза потихоньку привыкали к темноте.
– Три часа ночи, – ответила Дебби. – Соберись с духом. И иди. – Она крепко сжала плечо Элис и пошла в сторону спальни.
Элис опустила ноги на пол.
