Марк кладет руку на грудь.

— Нет возможности перенести встречу?

— Я свяжусь с тобой завтра. — Обещаю я. Он соглашается, удовлетворенный таким ответом. Он уверен, что я скажу «да», и я даже не уверен, что он больше не ошибается в том, что подцепил Адди на крючок.

Он сует мне стодолларовую купюру, чтобы покрыть счет, прощается и уходит. Когда его нет, кажется, что воздух снова распахнулся, и я могу дышать. Он точно умеет высасывать все хорошее из мира, когда находится рядом.

Я смотрю на Адди, а она уже смотрит на меня. Она ничего не говорит, ожидая, пока я объяснюсь.

Вздохнув, я отталкиваюсь от стула и протягиваю руку, побуждая ее взять ее. Неудивительно, что она игнорирует ее. Схватив свой кейс с ноутбуком, она встает и идет за мной.

Я молча провожаю ее до машины, но она не настаивает.

— Я не позволю тебе даже на десять футов приблизиться к этому месту. Он даже не должен был знать о тебе. — Твердо говорю я. Мы подъезжаем к ее внедорожнику. Она отпирает дверь, но пока не садится в него.

— Я тоже не хочу вмешиваться, — огрызается она. Она смотрит в сторону, о чем-то размышляя, пожевывая нижнюю губу. У меня снова возникает желание засосать ее между зубами. — Я не знаю, во что, черт возьми, ты вовлечен, Зед, очевидно, во что-то, о чем я, вероятно, не хочу знать, но я думаю, что держать меня подальше от этого немного поздновато. — Она вздыхает, готовясь к тому, что скажет дальше. — У тебя уже есть опасные люди на своей заднице, так что еще одна, верно? В этот раз я пойду с тобой. Я получу нужную мне информацию, а ты получишь от него все, что тебе нужно.

Я никогда не говорил ей, что мне от него что-то нужно, но думаю, она чувствует, что я связан с этим человеком не просто так.

— После этого мы можем притвориться, что расстались. На самом деле, ты сможешь уйти из моей жизни, пока будешь этим заниматься, может быть, заберешь Марка с собой, и на этом все закончится.

Я вскидываю бровь, и ее глаза фиксируют движение.

Все не так просто, когда речь идет об изнанке общества. Когда имеешь дело с очень злыми людьми, просто так не уйдешь. Марк положил глаз на Адди, понимает она это или нет. И если мы «расстанемся» — чего никогда, блядь, не случится — она станет свободной трофеем.

Вместо того чтобы сказать все это, я просто киваю.

— Ты пойдешь со мной только один раз. Ты будешь в безопасности и под защитой. И после этого я обещаю, что Марк больше никогда тебя не увидит.

Потому что я собираюсь убить его.

Мне просто нужно продержаться еще немного, пока я не получу необходимую информацию.

— А остальное? — наседает она, сузив глаза.

— Если ты ждешь, что я скажу, что мы расстанемся, то ты заблуждаешься больше, чем веришь мне. Между мной и тобой никогда не будет конца. Но я могу заверить тебя, что Марк больше не будет проблемой. Мы с ним хорошо поговорили, и он обещал быть хорошим мальчиком.

Ее глаза округлились.

— Ты угрожал ему?

— Ну, а что еще мне оставалось делать, детка? Попросить его по-хорошему и сказать «пожалуйста»?

Она кривит губы.

— Ты, наверное, только разозлил его еще больше.

— Если у него чудесным образом появится пара, которая будет больше, чем шарики для пинг-понга, которые он раскачивает между ног, и он попытается причинить тебе боль, я о нем позабочусь.

Она морщит нос, и я не думаю, что она может решить, хочет ли она спросить, откуда я знаю, какого размера его яйца. Я бы не хотел снова переживать этот кошмар.

— Как позаботиться? Ты собираешься убить и его?

— Конечно, собираюсь. И потихоньку. Начну с того, что перережу ему ахиллесову пяту, чтобы он не мог бежать, а потом…

— Это пиздец, ты сядешь в тюрьму, — вклинилась она, с отвращением скривив губы. — Вообще-то, я надеюсь, что ты попадешь в тюрьму и будешь приговорен к смерти.

Она с рычанием поворачивается, но не успевает сделать и шага, как моя рука выхватывает ее руку и поворачивает ее назад, прямо ко мне в грудь.

Адди резко вдыхает, ее глаза расширяются, когда я одной рукой беру ее за шею, а другой хватаю за восхитительную задницу, прижимая ее к своему телу.

— Ты будешь моим ужином, детка?

Ее рот приоткрывается, а дыхание сбивается. Эти светло-карие глаза широко раскрыты и опухли от эмоций. Шок. Благоговение. Желание.

Я наклоняюсь ближе, мой рот находится всего в дюйме от ее рта.

— Ты на вкус как рай. Я могу пировать на этой сладкой маленькой киске часами и все равно умру голодным человеком. Это будет самое близкое приближение к Богу до того, как они введут мне иглу, ты согласна?

Она теряет дар речи, и я пользуюсь этим и захватываю эти сладкие губы своими. Она напрягается под моим напором, но не отстраняется. Вкус фруктов из ее маргариты расцветает на моем языке, и я не могу удержаться от стона.

— Ты на вкус как чертова нирвана. — Прохрипел я, прежде чем втянуть ее нижнюю губу в рот. Слабый стон вырывается наружу, и этого достаточно, чтобы я почувствовал дикий голод. Я жаден, и только глубины ее тела смогут накормить монстра.

Руки Адди сжимают переднюю часть моей толстовки, пока я поглощаю ее. Рука, обхватывающая ее пухлую попку, скользит ниже, пока мои пальцы не касаются ее обтянутой джинсами киски. Обхватив ее сзади, я поднимаю ее выше, вгоняя в нее свой твердый член.

Ее следующий стон не сдерживается, он звучит громко и отчетливо, вибрируя на моем языке.

— Мамочка, они занимаются сексом?

Громкий голос маленькой девочки разрывает пелену похоти. Адди резко дергается и отшатывается назад, натыкаясь на машину, чтобы уйти от меня.

— Пенни, садись в машину. — Кричит мать откуда-то сзади меня. Округлившиеся глаза Адди скользят по моему плечу, и от того, что она видит, ее лицо краснеет. Она тяжело дышит, и раскраснелась от смущения и желания.

Я поворачиваю голову в сторону, мельком взглянув через плечо, чтобы увидеть светловолосую женщину, усаживающую своего маленького ребенка в машину. Ее лицо покраснело. Она ловит мой взгляд и бросает на меня презрительный взгляд. Я лишь ухмыляюсь и поворачиваюсь обратно к своей дрожащей маленькой мышке.