— Отбой, теск. Здесь всё тихо. Проблемы в Австралии. Огромные проблемы!

Дождавшись, когда экзоскелетчики отойдут на десяток метров, Гедимин двинулся за ними, но на перекрёстке наткнулся на Мадика. Сармат встал поперёк прохода, выставив руки в стороны, и Гедимин поневоле остановился.

— Heta! — прошипел Мадик, затаскивая ремонтника в ближайший отсек. — Куда полез у всех на виду⁈

— Он что-то сказал про Австралию и Взрывника, — прошептал Гедимин. — Знаешь, что там было?

— В сети напишут, — отозвался Мадик, двумя руками держа его за локоть. — Никуда не лезь! Когда все hasesh свалят, пойдём к Маккензи. Всё узнаем и не подставимся.

Гедимин, признав его правоту, кивнул и стряхнул его руки с локтя.

— Пойду в отсек, — пробормотал он, изобразив зевок. — Только заснул — мартышка орёт…

Мадик выглянул в коридор и смотрел Гедимину вслед, пока тот не вошёл в свой отсек. Сармат невесело усмехнулся, поймав его подозрительный взгляд. «Я что, похож на психа?»

…Кенен сидел, откинувшись в кресле, и что-то насвистывал, перевесив за плечи и шлем, и респиратор. Увидев Гедимина, он жестом велел ему отключить коммутатор, дождался, пока сармат останется без шлема, и широко ухмыльнулся.

— Веселье продолжается, Джед. Ты был прав насчёт нашего друга. Ему окончательно сорвало резьбу. Сегодня с утра австралийцы взяли гетто Куэ.

— Всех убили? — глухо спросил Гедимин, глядя мимо него в пустой монитор.

— Многих, — ответил Кенен. — Теряли по экзоскелету на каждого сармата — и решили подогнать крейсер. И за секунду до запуска ракеты крейсер порвало в клочья. А потом накрыло и наземный гарнизон.

— Л-лиск! — Гедимин сжал кулаки. В груди ныло, но кровь ощутимо теплела, — и через секунду он обнаружил, что ухмыляется. «Он сделал так, как нужно было,» — подумал сармат. «И я сделал бы так же.»

— Именно что Лиск, — кивнул Кенен; ухмылка пропала с его лица, глаза потемнели и сузились. — Теперь у него на борту три тысячи безоружных беженцев, а на хвосте — флоты двух Метагалактик. И со всем этим добром он в тот же день обстрелял Микатарру с запада.

Гедимин мигнул.

— Зачем⁈

— Вопрос не ко мне, Джед, — Кенен поморщился. — На связь он, естественно, не выходит. Я вообще сомневаюсь, что мы ещё раз о нём услышим. И… при всей моей к вам любви — так для нас будет лучше. Слышал, что его переговоры перехватили?

Гедимин склонил голову.

— Меня знают, — криво ухмыльнулся он. — А вот тебя пропустили.

— Не время для смеха, Джед, — одёрнул его Кенен. — Ты одними своими ракетами наработал всей нашей базе на три расстрела. Сиди тихо, Джед, понял? Макаки сейчас на взводе. Все сарматы под подозрением. Наше гетто всегда жило мирно, но и до него доберутся. Sa hasu! Надо было бежать к мианийцам…

…Сайт новостей уже пестрел фотографиями разгромленного гетто, воронок, оставленных ракетами Взрывника, стащенных в кучу трупов, — австралийцы собрали убитых сарматов и сложили из их тел курган у въезда в Куэ. Гедимин попытался пересчитать их, но сбился на шестом десятке.

«Это не просто кучка изгоев. У них ядерное вооружение и мгновенный доступ в любой уголок галактики,» — рассказывал о серьёзности угрозы кто-то из Совета безопасности. «Мы должны были пресечь мятеж ещё на стадии атак на грузовые корабли. Сейчас идёт полноценная война, и на ней не будет нейтральных сторон. Каждый сармат, знающий что-то о „Взрывнике“ или его союзниках под позывными „Торий“ и „Кецаль“, должен немедленно сообщить нам — или он будет зачислен в сообщники и понесёт заслуженное наказание. Четвёртой космической войны мы не допустим.»

— Что ты всё ищешь? — спросил Иджес, заглядывая в монитор через плечо Гедимина, листающего страницы.

— Давно нет новостей от «Елизаветы», — отозвался тот. Иджес хмыкнул.

— Думаешь, они догнали «Взрывника»? Тогда мы об этом и вовсе можем не узнать. Кто расскажет-то?

«Жаль корабль,» — думал Гедимин, вспоминая, как в последний раз входил в реакторный отсек бывшего «Бета». «Предельно глупая гибель.»

08 октября 26 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

В наушниках хрюкнуло. Гедимин, не оборачиваясь, недобро сузил глаза. Люк, ведущий наружу, к щиту управления, он за собой закрыл, сквозь экраны никакая связь не пробивалась, — кто-то вслед за ним залез в активную зону, и сармату это не нравилось.

— И… к чему это? — спросил, помедлив, тот, кто стоял за спиной. «Кенен,» — поморщился Гедимин, закрепляя на постаменте очередной твэл. Там уже стояли рядами трубчатые кожухи, заполненные борной кислотой, — восемь справа, восемь слева, восемь спереди. Дуга активной зоны, когда-то непрерывная, разделилась на три изолированные части; сейчас ипроновые стержни и плёнки защитного поля держали твэлы «погасшими», но Гедимин уже видел, как будет распределяться излучение, и как под его пучками раскрутится ротор. В руке он держал запасной термодатчик — ненужную в конструкции деталь, как обычно, добавляемую для люфта, и думал, не добавить ли ещё пару — или, возможно, заедающий на спуске стержень, как более крупный изъян в прочном сооружении.

— Чего тебе? — спросил он, не оборачиваясь.

— Это всё стояло по-другому, — недовольно сказал Кенен. — Зачем переставил?

Гедимин от неожиданности фыркнул и едва не обронил датчик.

— Тебя забыл спросить, — ровным голосом отозвался он, проворачивая дугу управления и поднося очередной твэл к незаполненной ячейке. Дуга вертелась легко — электромагнит ещё не зафиксировали на своде отсека. Сармат перехватил твэл и опустил его до упора. Ирренций приятно согревал пальцы.

— Опять эксперименты? — спросил Кенен. — Решил перестроить реактор?

Гедимин неопределённо повёл плечом и передвинул почти опустевшую дугу немного левее. «Теперь этот…»

— Этот вариант не будет взрываться? — не отставал Кенен. Гедимин пожал двумя плечами, думая, что пора прервать работу и выдворить Маккензи из активной зоны — делать ему тут нечего, а его