— Хорошо, идём, — кивнул Лаэрт и первым направился к выходу в виде арки из тонкой золотой проволоки, украшенной цветами.

Приехали последние гости и заспешили через арку на голос мужчины во фраке. Рена осторожно взяла Лаэрта под руку, чтобы не потерять его в толпе, и вместе они вышли в коридор, устеленный толстыми коврами.

Девушка потянула учёного за поворот. Она помнила план дворца, и вся её надежда была на то, что нужные комнаты открыты, а Раз пойдёт следом.

Прячась за спинами гостей, цветочными композициями и мраморными статуями, Раз внимательно наблюдал за Реной и Лаэртом. Самый проклятый человек на земле, казалось, специально вставал так, чтобы не показывать лица. Раз видел его спину или профиль, но никак не мог поймать взгляд брата. Это не было нужным, не стоило раньше времени показывать себя, но до безумия хотелось посмотреть на Лаэрта — спустя столько лет, спустя столько ненависти и проклятий.

«Тысяча один, тысяча два, тысяча три…» — быстро пронеслось в голове.

Наверное, несмотря на самоуверенные слова, что дело закончится сегодня, у них был самый непродуманный план из всех. В первом, лёгком варианте Раз следил за Лаэртом, Найдер разведывал обстановку, затем они забирали учёного. Пока ничего не препятствовало такому развитию событий, да и прошло всего восемнадцать минут, но Раз уже не мог ждать и чувствовал, что что-то идёт не так.

«Тысяча двадцать пять, тысяча двадцать шесть, тысяча двадцать семь…» Он сжал футляр с таблетками, лежащий в кармане брюк. Мысли снова стали выстраиваться в холодной равнодушной последовательности.

Раз боком проскользнул между двумя группами разговаривающих и встал рядом со столом с шампанским, спиной к Лаэрту и Рене. Они были совсем близко, но недостаточно, чтобы услышать слова. Быстро обернувшись, Раз скользнул взглядом по фигуре брата и снова уставился на стол.

За прошедшие шесть лет Лаэрт вырос на сантиметр или два и по-прежнему оставался немного выше, хотя комплекцией братья походили друг на друга. Если им придётся столкнуться, физической силы учёному явно не хватит — едва ли жизнь в Арионте закаляла больше, чем Цай. Но что насчёт магии? После встречи с Кантором Ризаром Найдер подтвердил, что у брата есть сила, однако они так и не знали, на что тот был способен.

Заметив, что Рена и Лаэрт направились к выходу, Раз с хмурым видом скользнул следом. Девушка изменила план. Ей полагалось оставаться с учёным в окружении людей, чтобы к нему было легче подобраться.

«Восемь тысяч семьсот пятьдесят, восемь тысяч семьсот пятьдесят один…» Раз, таясь всё меньше, уставился в спины прожигающим взглядом. Рена держала Лаэрта под руку, и они, шагая под аркой из цветов, так гармонично смотрелись в окружении аристократов, на приёме в настоящем дворце, словно это была их жизнь, общая жизнь.

Раз достал из кармана игральные кости, посмотрел на грани — семёрка, которую считали числом удачи — и быстро убрал назад. Удача им не помешает. Дело надо выполнить любой ценой, а все эти глупые мысли — выбросить да побыстрее

Когда Раз вышел из зала, он едва успел увидеть, как пара свернула. Он прошёл до конца коридора и замер, осторожно поглядывая за угол. Оба скрылись за дверью одной из комнат. Раз вспомнил план дворца — Рена явно знала куда идти, но что она задумала?

Сначала соседняя дверь не открылась, но Раз толкнул её посильнее, и створка поддалась. Судя по запаху сигарет и вина, кто-то совсем недавно ушёл отсюда. Раз осмотрелся. Комнаты спланировали едиными, но затем их разделили двумя перегородками, между которыми появился узкий замкнутый коридор. Было это результатом ошибки или хитрости, но сейчас оно служило им на руку. Наверное.

Центр правой стены занимала большая картина, тянущаяся от пола почти до потолка. Раз осмотрел её и потянул за раму на себя — полотно оказалось потайной дверью и послушно открыло проход. Это было узкое пространство — не больше сорока сантиметров, но длинное — метра три, во всю ширину комнаты. Напротив — ещё одна дверь-картина. Раз коснулся обратной стороны, но не толкнул её, чтобы перейти в соседнее помещение. Он закрыл первую дверь, оставшись в темноте, и прислушался.

Должно быть, перегородки были совсем тонкими — голоса разговаривающих слышались так хорошо, словно они стояли прямо здесь, всего в нескольких сантиметрах.

— Опять вопросы, — Лаэрт ответил лениво-насмешливым тоном.

Его голос звучал старше, чем помнил Раз, но всё равно так знакомо.

— Да, — настойчиво сказала Рена. — Конечно, ты снова можешь взять паузу и не отвечать, но я прошу, расскажи мне правду. Что тогда произошло?

Хотелось заорать: «Нет!» Она что, хотела, чтобы Раз услышал Лаэрта? Услышал, как собственный брат врёт и ищет оправдания?

— Это слишком долгий рассказ. Я не хочу, чтобы после него ты стала хуже думать о Киразе или бояться его.

Хуже думать! Это Лаэрт сходу придумал или уже заранее знал, как будет сплетать ложь?

«Одиннадцать тысяч девятьсот один, одиннадцать тысяч девятьсот два…»

Раз хотел выломать стену и сейчас же выскочить в комнату с обличительным криком, но не чувствовал сил на это. Внутри шевелилось сомнение — а если не ложь? Может, у Лаэрта всё же были причины?

— Я знаю, какой он на самом деле.

— Кираз, он… — задумчиво протянул брат.

Отчаянно хотелось увидеть его лицо. Что было на нём: презрение, равнодушие или даже смущение? Что, что, что стало причиной всего, что? Кто был виноват на самом деле? Раз прислонился лбом к стене. Так и рвался тяжёлый вздох, но даже его нельзя было позволить — не здесь, не сейчас.

— Расскажи мне, — в ответ послышался заботливый голос Рены.

А она? Действительно хотела знать правду? Из-за кого из них двоих?

— Хорошо. Ты знаешь, что я изобрёл то, что может пробудить магию в любом. Вот оно — дело, которое начали ещё родители. После моего «Попробуй — узнаешь» в Киразе действительно проснулась магия, хотя он уже миновал возраст, в котором сила, если она есть, проявляет себя.

— Но ведь она есть в каждом, — заметила Рена. — Вокруг одних — много нитей, они способнее, вокруг других — меньше. Как можно дать магию каким-то лекарством?

— Так или иначе, я нашёл способ увеличить потенциал. Однако первая проба не удалась. В Киразе оказалось столько магии, что он не контролировал себя — и дело не в отсутствии учения. Он был сильнее, гораздо сильнее любых магов прошлого. И после того, как он… — Лаэрт сделал паузу. — Тогда это стало ядом. О моих опытах узнали. Я уничтожил всё, что было, и доказать ничего не смогли, но меня всё равно отчислили из университета и выгнали из гильдии. Я уехал из Киона, однако не оставил опытов — я хотел превратить яд в лекарство. Ради Кираза, чтобы хоть как-то исправить совершённое. И я смог. Рассчитал идеальные пропорции, нашёл правильную дозу — магия может просыпаться постепенно, и она подчиняется, а не разрушает. Это как… — брат снова замолчал. — Не приручить конкретную особь, а одомашить весь вид.