Шрифт:
Закладка:
Ризар отошёл от окна и сел на подлокотник кресла, одну ногу поставив на сиденье.
— Найдер, я знаю, о чём говорю. Дело в том, что мне осталось немного, и я не хочу остаток времени прожить, так и не узнав другой жизни. Я хочу успеть взять всё, что мне причитается, — Ризар сделал паузу. — У магии всегда есть цена. Ты можешь заплатить здоровьем, свободой, любовью, мечтами — чем-то да придётся пожертвовать. Этот закон не писан, но он есть, я знаю. После каждой смены облика я становлюсь чуточку старше. Разве похож я на двадцатилетнего? Рассказать тебе, как колени ноют на погоду? Как стреляет в шее, если лечь не на тот бок? Я бодрюсь, как могу, но я разваливаюсь, Найдер. Поэтому я с тобой так откровенен. У меня просто никого нет, и я уже не успею никого найти. Я хочу знать, что когда я умру, Кион останется стоять на коленях. А ты способен удержать его.
Найдер прижал руку к щеке. Черт возьми. Впервые внутри шевельнулось что-то, похожее на жалость к Ризару.
То, что у них была одна мать, никогда не делало их по-настоящему родными в глазах Найдера. Но оказалось, что между ними куда большая связь. И пусть в прошлом оставались сотни оскорблений и десятки драк, они могли стать семьёй. Одним племенем. У них схожие судьбы, мечты, взгляды. Но как вот так запросто поверить Ризару и перейти на его сторону?
И если правда про скорую смерть, то… Черт возьми, накопленные братом миллионы могли перейти к Найдеру, а Кион — стать его городом, только его.
Прав был отец, правы были друзья, прав был жестокий город — правда каждого имела право на существование, но выбрать сейчас стоило одну из них. Какую — сказать бы не смог ни один бог, наверное.
— А если больше не менять облик?
— Магия — продавец с жестокими условиями. Если ты берёшь у неё товар, ты обязан им пользоваться. Лаэрт говорил, что последствия могут быть любыми. Тогда мне нечего было терять, и я согласился. Мне и сейчас нечего терять, поэтому я хочу успеть что-то обрести.
Найдер несколько раз кивнул.
— Ну а сейчас, что тебе нужно от меня, Ризар? Ты ведь рассказал всё это не для того, чтобы я знал. Что ты ждёшь, что я сделаю?
— Я просто хочу быть уверен, что ты выполнишь дело. Это главное. Забирай потом деньги, магию или всё вместе, уходи или оставайся — выберешь сам. Но сделай всё, чтобы привести мне Лаэрта живым. Я верю в тебя, но твоя команда… Она ненадёжна. Ты полагаешься на парня, у которого вместо мозгов порошок из таблеток, на труса, на влюблённую девчонку и на безрассудную сестру. Скажи мне, что если они передумают, ты доведёшь дело до конца.
Поднявшись, Найдер смерил Ризара взглядом.
— Это мои люди, и я верю в каждого из них. Мы доведём дело до конца, готовь деньги, чёрт. Об остальном поговорим завтра.
Постукивая тростью по деревянному полу, Найдер вышел из комнаты.
— Помни, что твоими могут стать все деньги и сам город, — донеслось вслед.
Найдер знал, что о таком забыть невозможно. И хотел бы он, чтобы в мыслях было столько же уверенности, как в его словах, но бросить другому громкую фразу куда легче, чем твёрдо решить для себя.
Рена подала Лаэрту бокал шампанского, и тот взял его, смотря тяжёлым, испытывающим взглядом. Она знала, какие слова он ждёт, но не понимала, как лучше ответить, поэтому сделала вид, что залюбовалась красиво украшенным залом.
Они попали в настоящее лето, нет, скорее в прекрасный сад. Всё вокруг утопало в зелени, а под потолком пели яркие тропические птицы, сидящие в золочёных клетках. Стены зала были задрапированы легчайшей белой тканью, и по ней тянулись цветочные гирлянды. По краям стояли стеклянные столы с закусками, в центре, между растительными композициями, высились мраморные статуи. Немалую часть занимала сцена, на которой уже расположился оркестр и играл тихую, приветственную мелодию. Свет приглушили, и полумрак создавал таинственную, будоражащую атмосферу.
Рена с детским восторгом осматривала огромный зал и любовалась гостями. Это была уже не та пёстрая толпа, какой обычно выглядели кионцы, а общество достойных, утончённых людей. Девушка внезапно почувствовала себя самозванкой — хоть у неё и было приглашение, и появилось она во дворце вместе с остальными гостями, но пришла сюда совсем за другой историей.
— Кираз здесь? — Лаэрт задал свой вопрос вслух. Голос звучал уверенно, но по тому, как крепко он сжимал ножку бокала, было видно, сколько для него значит ответ.
И как же хотелось сказать: «Да», чтобы дать надежду. Но это слово могло погубить план. Как и «Нет».
— Лаэрт, дай мне немного времени, и ты всё узнаешь, — Рена постаралась улыбнуться как можно более мягко, понимающе.
— Берёшь ещё паузу? — он улыбнулся в ответ и пошёл по залу, изредка кивая то одному гостю, то другому.
Рена огляделась, выискивая взглядом Раза, но не увидела друга и двинулась за учёным следом.
— Да, — кивнула девушка. — Давай сделаем вид, что это просто вечер, а мы — обычные гости.
— Не могу, Рена. Я постоянно думаю о Киразе, о Дне прогресса, о магии — в моей голове слишком много мыслей, чтобы выкинуть их даже на один час.
— Тогда задай мне другой вопрос, может быть, я смогу хоть немного облегчить твой груз.
Лаэрт мелодично рассмеялся и поставил бокал на поднос проходящего мимо официанта. Рена уцепилась взглядом за бокал — сделал ли учёный хоть глоток? В нём была таблетка, блокирующая магию, и от неё мог зависеть исход всего дела.
— А не будет ли после него ещё одной паузы? Расскажи мне, кто стоит за вами? Кираз не мог ни с того, ни с сего прийти за мной. Кто вас нанял?
Вопрос прозвучал так буднично, точно он на самом деле ничего не значил. Рена посмотрела на профиль Лаэрта, но его лицо оставалось беспристрастным. Наверное, он правда по-настоящему не боялся за себя, ему был важен только брат.
Разу это тоже было важно. Рена до сих пор переживала насчёт того, как поступит друг, когда встретится с Лаэртом лицом к лицу. Решать только ему, и никакие миллионы не могли отнять у него это право. Но решение следовало строить на правде, а то, что Лаэрт знает что-то такое, что неизвестно Разу, нортийка не сомневалась.
— Я расскажу, но у меня есть ещё один вопрос к тебе. Мы можем остаться наедине?
Удивившись, Адван встал напротив Рены.
— Что ты задумала?
Узнать правду. Пусть братья не могли поговорить напрямую, но расчёт был на то, что Раз пойдёт следом и услышит слова, которые Лаэрт не сказал ему лично. Это был нечестный приём, но Рена чувствовала, что только так она даст им настоящее право выбора.
— Я правда хочу поговорить с тобой, — как можно честнее ответила девушка. — Наверное, я выбрала самый неподходящий момент, но это нужно.
Оркестр закончил играть мелодию. На сцене появился мужчина во фраке, готовый сказать торжественную речь. Гости замолкали и поворачивались к нему лицами.
