Шрифт:
Закладка:
– Тихо!! – от крика главного советника кона все смолкли, и опять повисла тишина, в которой раздался глухой голос кона:
– Вожи антские, весть изрекли бедовую и страшную. Обрекли на думу горькую, думу тяжкую. Сколь аваров тех явится?
– Сто двадцать тысяч конных.
– Увы мне, столь нам не сдюжить, – совсем посмурнел Чавдар, – без ума встать супратив этакой силы.
– Безумная храбрость не вельми погана, кон. Много боле погана покорность скверная. А авар мы сдюжим, не тужи, славный кон Чавдар. Антания исполчается, оружье куют ковали, биричи все славянские племена на великое вече сзывают. Донские сарматы копья точат. Утургуры меотийские стерегутся. Вкупе мы сила. Не пустим поганых на вашу землю, встретим их у истоков Донца або Псёла. Але имаете и лёгкий выбор иной: покориться поганым, пасть ниц и отдать на скверну жён своих и чад.
– Не бывать этому!! – прогремел голос Асена. – Покамест жив хоть един савирский вой, не покорится народ аварам поганым! Я за союз с Антанией!
– Союз! Союз!! – заорали со всех сторон.
– Бысть по сему! – поднялся кон и стукнул посохом в пол.
У Стинхо окрепло ощущение, что, не смотря ни на что, посольство удалось.
Обратный путь по Припяти стал почему-то намного короче. Казавшаяся раньше бесконечной пограничная река будто съёжилась и быстро донесла лодью до Днепра. Пару раз из чащи прилетали слабенькие охотничьи стрелки, но в целом доплыли спокойно, я бы даже сказал, буднично.
Нынче я вёз в Бусов град весть о великом единении богов и вокняжении Межамира, а также вёз солнечный знак верховного воеводы Антании. Всю дорогу меня терзали сомнения. С одной стороны, я получил чрезвычайные полномочия на мобилизацию страны, с другой – я не знал, как отнесётся жречество и правящая верхушка Бусова града и особенно Табора к тому, что правитель и государь Антании Межамир передал чужестранцу часть своей власти.
В Бусов град мы прибыли днём, и занятые делами горожане даже не заметили небольшой лодьи, пришедшей с полуночи. Причалив к кузнечной пристани, мы сразу разобрали груз и поспешили на Гору. В крепости вои вместе с заветными мешками свернули в воинский дом, а я поспешил в хорм. Новости жгли мне горло.
В святилище я нашёл только жреца Сварожича, все остальные ушли на сход братства ковалей, где сегодня решался важный вопрос о разработке золотых россыпей, найденных на Ингульской возвышенности. Всё-таки Асиле не удалось засекретить добычу. Похоже, новость оказалась слишком горячей.
Когда я кратко поведал Сварожичу о всех событиях, начиная от явления Древа Жизни, о примирении культов Велеса и Перуна и провозглашении наследственного княжения Межамира, жрец необычайно взволновался. Он схватил свой посох и бросился к идолу Сварога, что-то выкрикивая на ходу. Толи ругался, толи молился. Потом из святилища он вернулся в хорм, и через минуту оттуда во все стороны прыснули молодые служки.
Вдали ещё сверкали пятки посыльных, а в воздухе уже начало разливаться напряжённое ожидание чего-то необратимого и важного. И впрямь, именно сейчас переворачивалась вся жизнь Антании. По сути, не без моего участия произошла тихая революция. Навсегда канула в лету древняя разрозненная родоплеменная Антания, уступив место Антании княжеской с единой властью, единым пантеоном богов и единым законом. И всё это означало, что мне и нашей команде придётся серьёзно поднатужиться, чтобы убедить живущий вековыми традициями народ скинуть с плеч ветхое рубище родоплеменного строя и надеть крепкие доспехи новорождённого феодализма.
Пока тянулось ожидание, Сварожич вежливо потребовал показать мой знак воеводства. Да, пожалуйста. Он осторожно принял его, перевернул и осторожно принялся водить пальцем по лучам свастики. Оказывается, с тыльной стороны солнечный знак испещряли ровные угловатые знаки. Я видел эти чёрточки, скобочки, галочки и треугольники, но не догадывался что это надписи.
С поклоном жрец вернул мне знак:
– Велика сила сего древнего знамено, от века хранимого в священном граде Арконе. Не ведомо, яко попал он ко дулебам, – задумчиво проговорил жрец, – не иначе по воле светлых богов, и не нам перечить великим. Однако зрю, аще знамено не принял тебя. Надобна твоя кровь и рота. Дождёмся же братьев и свершим обряд пред богами.
«Упс! Никогда Штирлиц не был так близок к провалу! Ведь кровь то у меня взять невозможно. Не режусь я и не прокалываюсь!».
Пока я решал неразрешимую задачу, в хорм начали собираться разные персонажи. Первыми прибежали два знаменитых городских ведуна. Потом пришли жрецы Перуна и Хорса, чуть позже – Даждьбожич и старейшие ковали во главе с Асилой. Последними заявились жрецы Макоши и волхвы, а также… Лео и Серш. Ребята бросились обниматься. Вижу, рады.
– Бор, едритическая сила, где тебя нелёгкая носила? Мы тут все разбрелись. Веси объезжаем. Марк и Зверо из полянских земель не вылезают. Виделись с ними пару раз. А о Стинхо и Черче ни слуху, ни духу. Кстати, а где Рок?
– У дулебов остался. Теперь он там в авторитете. У князя в ближниках ходит. Как в той поговорке: чтоб посмотреть сладкий сон, нужно уснуть в миске с мёдом. А Рок теперь в бочке с мёдом живёт. Ладно, потом поболтаем. Пошли к людям, у меня есть, что сказать.
Свыше часа я излагал старейшинам о событиях последних трёх недель, разумеется, утаив визит к порталу и наличие золотишка и соли. Жрецы и особенно вои-ковали сначала нипочём не желали объединяться с волхвами Велеса, но их убедили веское слово князя Межамира и мой солнечный знак. Как выяснилось, он оказался серьёзным аргументом. Знак знаком, но я ума не мог приложить, как добыть мою кровь для его активации. Однако пока жрецы готовили ритуал, мне неожиданно в голову пришла идея.
«Фил, отзовись». «Ну, отозвался, что дальше». «Что-то ты стал молчаливым и неприветливым. Будто сам не свой. Где твои глубокие мысли и остроумные суждения?». «Слышь, Бор, хорош стебаться. Сам из-за палки светящейся прошлый раз нагрубил, а потом и вовсе про друга забыл, а теперь молчание ему, видите ли, моё не нравится. Говори, что затеял?». «Прости, братишка, сам знаешь, сколько на меня всего навалилось. Проблема у меня. Сейчас меня попытаются резать, чтобы кровь взять, а я обычной сталью не режусь. Засвечусь, как пить дать. Что делать?». «Тоже мне проблема. Это они своими тупыми железками тебя не могут прирезать, а я так запросто». «Э-э-э, Фил, подожди… мы же друзья. Ты это… мало ли что бывает между своих, а ты чуть обиделся и
