Шрифт:
Закладка:
19 мая, в воскресенье, проходит второй тур. В нем участвуют 87 процентов записавшихся избирателей: Валери Жискар д’Эстен получает лишь 50,8 процента голосов, то есть всего лишь на 400 тысяч голосов больше, чем Франсуа Миттеран.
В это время, которое она назовет «периодом бездействия», уединившись в своей квартире на улице Гинемер, Франсуаза Саган писала новый роман, который выпустит издательство «Фламмарион» 10 июня 1974 года. «Неясный профиль» был посвящен Пегги Рош — она работала манекенщицей у Живанши в 1955 году, в то же время, что и Беттина, прежде чем стать редактором модного журнала. В прошлом замужем за актером Клодом Брассёром, Пегги Рош будет сожительствовать с романисткой до начала 70-х годов. Их дружба продлится двадцать лет и прервется в 1990 году из-за смерти Пегги Рош. Перечитав этот роман перед тем как приступить к написанию «Страниц моей жизни», Саган заявила, что это ее худшее произведение. Она даже не рекомендовала его читать. В марте она сообщила, что о романе даже трудно говорить, настолько его сюжет ей кажется двусмысленным. Речь идет не просто об одной истории любви. В «Неясном профиле» встречаются герои из прошлого, Жозе и Алан Эш, чья личная жизнь уже дала трещину в «Волшебных облаках». Алан, по-прежнему находящийся во власти жгучей ревности, оскорбляет свою жену, лишает ее свободы, иногда избивает. На одном вернисаже Жозе встречает Юлиуса А. Крама, очень влиятельного бизнесмена, имеющего значительную поддержку в политических кругах. Говорят, что он благороден и беспощаден.
«У него были круглые голубые глаза за стеклами очков и удивительные для таких глаз ресницы: пиратские паруса над рыбачьим баркасом», — рассказывает Жозе. Юлиус узнает, что с Жозе плохо обращаются, и решается вырвать ее из этого ужасного существования. Молодая женщина слишком наивна, она сразу не понимает, что этот человек, намного старше ее, с неинтересной внешностью, стремится лишь к одному — овладеть ею. Все время, пока длится их дружба, жизнь Жозе удивительно легка и беспечна. Юлиус снял для нее чудесную квартирку за умеренную плату. Она как по волшебству находит место искусствоведа с неплохой зарплатой в небольшом журнале. Известный кутюрье одалживает ей платья для приемов… Она в восторге и считает, что жизнь улыбается ей, не задавая себе много вопросов. Но кто же Юлиус? Он не друг, не отец, не ангел-хранитель. Она остается глуха к предупреждениям своего друга Дидье, который давно все понял. Он говорит: «Не знаю, любит ли он, но, как бы то ни было, он хочет обладать вами. Юлиус — самый большой собственник, какого только можно представить». На пляже на Багамских островах, куда он ее привез на отдых, Юлиус наконец раскрывается: «Правда… если я потеряю вас, я не переживу… Вы должны понять: я очень, очень хочу жениться на вас». Жозе начинает понимать, насколько опасна эта игра, она покидает свою квартиру, работу и отправляется жить в парижское предместье с ветеринаром Луи Дале, в которого она влюблена. Когда Юлиус узнает, что Жозе ждет ребенка, он решает покончить жизнь самоубийством. «Он мечтал лишь владеть мной, а я — убежать от него, вот и все; если вдуматься, история довольно жалкая», — заключает героиня.
Выход романа «Неясный профиль» — это повод для журналистов поставить точку в творчестве Саган. Книга «Здравствуй, грусть!» написана двадцать лет тому назад. «Это досадная деталь, — замечает романистка. — Я ее не заметила, быть может, в этом моя вина». Она уточняет: «Да, я написала несколько романов и пьес. Именно они позволили мне создать себе имя и жить с ним. Но, возможно, не из-за этого я чего-то достигла в литературе». Критики досадуют на то, что фон, на котором разворачивается действие в романах Саган, мало изменился. Они упрекают ее в использовании одних и тех же приемов. Вот что пишет Альбер Кантер в «Фигаро»: «Опять гостиная, скучные светские персонажи, актеры в большинстве случаев неудачные, сердца скорее слабые, нежели чувствительные, стаканы с виски, сплетни, мелкие интрижки, которые обычно приводят к тому, что можно назвать нервным кризисом, а не кризисом чувств». Пьер де Буадеффр из журнала «Пуэн» предостерегает ее: «Пусть Франсуаза Саган познает сомнение! В двенадцати романах она спустилась — достаточно пышно, я согласен — по чудесной лестнице безумств, преодолев ее одним махом, в день, когда ей исполнилось 18 лет. Осталось не так много ступенек, чтобы спуститься. Ну что же, Саган, сделайте небольшое усилие! Что стало с вашей непринужденностью, вашей молодостью и этим «духом благословения», которым вы были так горды?» Жан-Франсуа Жосселен из журнала «Нувель обсерватер» не так категоричен: «Надо признать, что в шуме этой гротескной славы она не потеряла ни головы, ни своего знаменитого тихого голоса, который придает ей определенный шарм, а также женскую и своеобразную значимость, что превращает ее в правдивую личность. Двадцать лет спустя мир совсем не похож на окружение бывшего «ужасного ребенка». Маттьё Гале сделал свой вывод в журнале «Экспресс»: «Постепенно, словно лениво — а это ей свойственно, — она переживает саму себя за-счет ретро, своих первых романов. Мы начинаем искренне умиляться, читая «Здравствуй, грусть!», словно смотрим старые фильмы Хичкока с Дорис Дей или Грейс Келли. Жаль, что Саган не превратилась в принцессу. Сейчас был бы удобный повод ее вновь выдумать».
9
ОТВРАТИТЕЛЬНОЕ НАСТРОЕНИЕ
Франсуазе Саган сорок лет. Как быстро прошло время для нее и тысяч женщин, которые были молоды вместе с ней! Они вспоминают, как будто это было вчера, о тонком силуэте этого очаровательного чудовища, скандального и встрепанного, в котором узнают себя в двадцать два года. Удивленная и слегка опьяненная успехом своего первого небольшого романа, обошедшего весь мир, она, запинаясь, давала объяснения к тексту своей книги. Она была молода, свободна, богата, здорова, вокруг нее всегда было много людей, и она
