брутализм. За всё это время никто из них не проронил и слова: Кимико ступала позади, уткнувшись в стянутый из «Союза» планшет. Замечая очередную необычность, она останавливалась и делала на её фоне селфи. И каждый раз Мариус смерил её осуждающим взглядом. «Ну вот и приехали, Дэви. Небось своему виртуальному ухажёру фотки шлёт. Весело им там, небось». Родион возглавлял цепочку, блики выплясывали на его лысине хороводы. «Этот кадр ещё лучше. Басней на уши навешал и ведёт чёрти знает куда. Ненавижу терять контроль над ситуацией». Троица походила на совершенно чужих людей, вынужденных терпеть друг друга разве что из-за обстоятельств. С каждым шагом молчание спутников выводило Мариуса всё сильнее - вскоре его негодование перестали притуплять даже замысловатые инсталляции. Однако заговорить первым Давиду не позволяла именно гордость.

Немного погодя на горизонте показался многополосный автобан. Вполне себе обычный, насколько это возможно для пустынной трассы. Вдоль обочины шёл караван: с дюжину верблюдов передвигались задом наперёд. Их причудливая походка вкупе с расплывчатым от жары воздухом напоминала перематываемое назад VHS-видео.

- Попробую одолжить у ребят пару лошадок, - Мариус натянул бескозырку до бровей, снял гвоздомёт с предохранителя и трусцой устремился к шоссе. Увы, Давида ждало лишь разочарование: всадники каравана, как и сами верблюды, попросту не обращали на него внимания. Сколько бы он ни тыкал в наездников дулом, сколько бы ни пытался докричаться до них, какие бы изощрённые оскорбления не отпускал в их адрес, те игнорировали его и продолжали двигаться по своему «реверсивному» маршруту.

- А ну стоять, я сказал!.. – Мариус попытался схватить одного из верблюдов за вожжи, но резко отдёрнул запястье. Он словно коснулся бронированного кабеля под напряжением. Прочной пневматической трубки, колеблющейся исключительно по заданной траектории. – Это как?.. Эти туземцы, эти верблюды и их снаряга, они... твёрдые, как из чугуна отлитые!

Подбежав к автобану, Кимико принялась снимать Давида с присущим репортёрам интересом.

- Бесполезно... - губки её изобразили лукавую улыбку, и Мариус вдруг почувствовал облегчение; налитый свинцовым молчанием череп ажно полегчал. – Учитывая, что они когда-то уже прошли здесь, а мы в данный момент наблюдаем лишь рекомбинированный фрагмент произошедшего, менять прошлое, а уж тем более пытаться взаимодействовать с ним, абсолютно бесполезно. Для этих людей мы попросту не существуем.

Давид смачно харкнул одному из верблюдов в морду:

- Попытаться стоило. Да и почём тебе знать наверняка, ты ведь тоже здесь впервые.

- Для моих выводов не нужна практика, вполне достаточно теории, - девушка крутилась, снимая панораму окружающего пространства. - Чем бы ни являлись все эти события, они уже произошли. Произошли одним-единственным образом. Пускай большинство здешних объектов расположены сумбурно и без какой-либо очевидной закономерности, функционируют они подобно реальному миру, разве что с точностью да наоборот. Непоколебимое «вспять».

- Хочешь сказать, что если начнётся ливень... в смысле, я понимаю, что мы типа в пустыне и всё такое, но... ежели капли начнут конденсироваться из песка и взлетать назад, к дождевым тучам, то они прошьют наши бренные тушки, словно пули зенитной установки?

Брови Кимико поползли вверх; по всей видимости, каверзный вопрос её заинтриговал.

- Польщена тем, что вам присуще экспериментальное мышление, мистер...

- Цыц, - Мариус пригрозил ей пальцем. - Мы же вроде договорились насчёт «мистеров».

- Прошу прощения, Давид, - Кимико виновато кивнула. Присев на отбойник, она сорвала один из одуванчиков и стала пристально его разглядывать; через какое-то время на месте оборванного стебля вырос новый цветок, а старый рассыпался пучком мерцающей пыли. – Мы с Гоголоном уже анализируем данные Старшей, но пока результаты крайне поверхностны. Логичнее всего предположить, что целиком и полностью подвержены эффекту Реверса субъекты, способные в полной мере ощущать ход времени; субъекты, обладающие сознанием, а именно высокоорганизованной нервной системой и высшими психическими функциями. Скажу проще: абсолютно никак мы не можем повлиять лишь на людей и непосредственно связанные с ними в данный момент предметы. Прочие объекты, начиная от растений и заканчивая животными, способны подстраиваться под нас, однако затем вернутся к исходному состоянию и местоположению. Так же дело обстоит и с погодными явлениями.

- Если всё так муторно, то как мы тогда этого Бойченко спасём?

- Понятия не имею... - Кимико оглянулась; Родион шагал в их сторону, но вряд ли мог слышать их разговор. – Прошу извинить меня за неловкое молчание, Давид. Мы с Задирой у тебя в долгу. Просто... я...

- Не доверяешь ему? – закончил за неё Мариус. Произнесенное ею «ты» что-то переключило в нём: оно стерло границы недопонимания, вернув прежнее желание бороться вместе. Он вновь начал улавливать её мысли. Читать её нежное личико, как учебник, полный сносок и аннотаций.

- Да, не доверяю, - Кимико разглядывала пустую ладонь, словно сравнивала длину пальцев.

Подсев к ней, Давид тоже оторвал одуванчик. Посмотрел на него, как оценщик на принесённое в ломбард кольцо.

- Я и сам сначала не хотел ему верить, но... вы же помните слова Старшей. «Приведёт судьба, и никак иначе». Что это, если не подарок небес? Да и... если он прислуживает Гвонве, он бы нас ещё в отключке пришил. Стал бы дедок со шмотками заморачиваться? Стал бы делиться историей жизни? Своих чувствовать надо, тут никакие уравнения не помогут.

- Не будем медлить! Привал устроим, когда Квазар остановится! - окликнул их Родион. С уханьем перебравшись через дорожное ограждение, он поправил капюшон робы и двинулся на запад.

- Тем более... – Давид опёрся на гвоздомет, как на трость, и поднялся. – Если бы старикан решил влезть к нам в доверие, чтобы добраться до этого великого и ужасного Бойченко, он бы нас сам к нему не повёл. Что касательно ваших с Задирой штучек: вы уж не переживайте, я вашу контору не выдам. Разумеется, пока вы сами не захотите сорвать покровы.

Кимико жалобно кивнула. Так, будто ей ну совсем чуточку не хватало уверенности, чтобы убедиться в правильности этого пути в никуда. Мариусу вдруг стало невероятно стыдно. Стыдно за свои извращенские мысли, за примитивное животное влечение. Она увидела в нём Архимедову опору, а он видит в ней разве что секс-куклу. Озабоченный маргинал. Они ведь славно сработались, прикрывая друг другу спины. И вообще: он ей в отцы годится! Вот и защищать её будет, как родную кровь. А там уж, если всё пойдёт чин чинарём, и до бонусов недалеко. Как до финансовых, так и до межрасовых.

Давид галантно подал японке руку:

- Прошу вас, миледи.