– А это можно?

– Пока жива жизнь – все можно. Все получится, построится, перестроится, лишь бы дальше жить. Ну, – пожала старуха плечами, – может, проснется у внучки страсть к рыбе, так и хорошо. А то все детство меня изводила, мол, тиной пахнет.

Яга посмеивалась, но напряженные пальцы выдавали волнение.

– Не гляди, ежели не нравится, – предупредила она и, достав из-за пояса маленький ножичек, принялась резать.

Святослав на ватных ногах дошел до Горданы и Власа и ухнул вниз прямо в грязь, смешанную с кровью, позволив волне дрожи пройти сквозь тело.

– Все? – спросил он, не веря своим глазам.

– Почти, – хмыкнула Гордана. – Но раз Водяной дорогу сюда знает и мертвецами воду тут отравил, надо бы это место…

– Уничтожить? – закончил за нее Святослав. – Зачем же тогда оставляли Алую Топь столько лет?

– Не мешала она никому, вот и оставляли. Яга ее использовала, чтоб внучку названую подольше при себе держать, чтоб всегда она девицей была.

– Все-то ты знаешь, матушка, – хмыкнул Влас.

– А то ж. Лапы-то волчьи землю крутят, щеночек мой, – ухмыльнулась Гордана.

Их разговор заставил Святослава невольно улыбнуться. Наконец-то на душе сделалось легко и спокойно.

Краем глаза он заметил движущееся белое пятно. Это русалки, мелькая ногами, подбежали к Яге и Ольге, окружили их плотным кольцом, но не решались проронить ни слова, чтоб не сбить руки, тонко шившие по нежной коже. Яга и вовсе не обращала на них внимания.

– Успела хоть с матерью-то поговорить? – спросила Яга Ольгу, кивая на изломанное тело, которое они достали из кожи, как из мешка. Черные волосы свалялись, лицо было изъедено, так что Ольга даже не пыталась найти в чужих чертах сходство со своими.

– Не особо.

– Ну и повезло. Нечего себе сердце мучить. Кощей тоже не лучший из батюшек, но он хотя бы не пытался тебя волкам скормить.

– Он меня отослать хотел. Замуж выдать.

– А ты что же, всю жизнь собиралась при нем в девках проходить? – вскинула брови Яга.

Ольга пожала плечами и отвернулась, чтоб найти глазами Святослава. На мгновение их взгляды встретились, но тут принялась ругаться Яга:

– Ну что за напасть, нитка кончилась! А тут еще шить и шить!

Ольга испуганно посмотрела на их работу. Они только-только добрались до живота. Теперь начинался самый тонкий и кропотливый труд. Девушка принялась шарить по карманам в надежде найти хоть что-нибудь. Тут над головами у них раздались голоса.

– Держи, бабушка.

– Вот тебе нить, самая лучшая, для Милорады нашей.

Ольга подняла голову. Перед ней стояли две девы с волосами настолько белыми, что не скажешь сразу, юны они или стары.

– Вот спасибо, дорогие. Ну-ка, придержите.

Работа пошла совсем споро. Стягивали стежки лоскуты плоти, розовела нежная кожа.

– Ах, – вздохнула одна из русалок. – Это же та, что тут жила!

– Точно! Точно!

– А Предслава-то говорила, что больше мы ее не увидим.

– Так и не увидели бы, если бы не бабушка Яга!

– А ну хватит галдеть! – пригрозила им Яга. – Лучше найдите, во что девочке одеться.

Разбежались русалки кто куда. Одна начала бересту обдирать и ткать из нее белое полотно, другие сняли с ветвей алые листья и сплели из них накидку. Святослав хотел помочь, но Гордане довольно было одного взгляда, чтоб остановить его.

– Не мешай, то дело женское.

– А нам что делать?

– А тебе силенок-то хватит на что-то, кроме сидения? – ухмыльнулась волчица.

Святослав невольно согласился. И правда, наконец его нагнала та правильная усталость, когда ощущаешь бессилие, но знаешь, что теперь все будет хорошо.

Тем временем Яга сделала последний стежок и отступила назад, оглядывая свою работу. На круглом лице Милорады не осталось ни ссадинки, ни царапинки. Грудь медленно поднималась и опадала. Яга потормошила девицу за плечо.

– Давай, девчонка, хватит дрыхнуть. Всю жизнь проспишь!

– А нельзя понежнее? – спросила Ольга.

– Будет ей понежнее, – и Яга еще раз как следует встряхнула Милораду.

– Да встаю я, встаю, – простонала та и открыла глаза. Девушка удивленно уставилась на бабушку и русалок, будто все случившееся с ней было сном. И вдруг подскочила, повисла у Яги на шее, заливаясь слезами.

– Ну-ну, будет тебе. Натерпелась.

– Бабушка, я… – заговорила Милорада, но осеклась. Небесные глаза нашли Ольгу. Та прижимала тряпицу к прокушенной щеке, и рана потихоньку затягивалась.

Милорада осторожно отстранилась и поискала взглядом Святослава. Увидав ее огненные волосы, юноша поднялся с земли и молча подошел к невесте, протягивая руку. Но Милорада отступила на шаг. Потупила глаза.

– Прости меня. Простите все, – вздохнула она. – Это я. Если б я не разозлилась, не помогла Дане, ничего бы этого не случилось.

– Милорада… – проговорил Святослав. В душе на секунду поднялась, но тут же опустилась волна злости. – Сделанного не воротишь.

– Не могу я после своего злодейства стать твоей женой. Прости меня, – склонила голову девушка. – Да и не должна была. Ты ведь… меня не любишь, правда?

В ее голосе было столько надежды, что Святослав даже не нашелся, что ответить, и лишь спросил:

– А что ж ты делать будешь?

– За это не переживай, – вылезла перед внучкой Яга. – Такая умница и мастерица везде дело найдет. Больше держать взаперти я ее не буду, а то опять с каким-нибудь Иваном бежать изволит.

Милорада шмыгнула носом и рассмеялась. Яга сложила руки на груди и кивнула в сторону Кощея.

– Ну, займемся теперь нашим несчастным влюбленным. Данка-то его досуха выпила.

– Что это значит? – спросил Святослав.

– Значит, скоро совсем обессилеет. Нет в нем колдовства. Не помрет, но долго будет прежнюю мощь обретать.

Милорада неотрывно смотрела на Ольгу, так что девушке стало неуютно. Она потупила глаза и попыталась отойти, но та ухватила ее за руку.

– А что, если Ольга с ним поделится? – спросила она с прежним запалом, но тут же осеклась. – То есть… Ольга, может, ты хочешь батюшку спасти и с ним силой поделиться? Ее у тебя много, да и сила эта, как говорила Дана, настоящая. Не ведьмовская, не дарованная и не украденная, а самая что ни на есть… природная.

– Я… да… – пожала плечами девушка.

Милорада гордо выпятила грудь.

– Вот видишь, скоро научусь за других решения не принимать.

– Давай я почешу тебя за это по пузу, – хихикнул Влас и тут же вжал голову в плечи, ожидая нагоняя, но Милорада только заулыбалась и обняла двоедушника.

– Скучала я по тебе. Даром что псиной воняешь.

Ольга тем временем села на землю возле Кощея, положила ладони ему на грудь, прикрыла глаза и выдохнула в него силу, сколько не жалко, сколько могло принять ослабленное тело.

Зашелся кашлем Кощей. Еле-еле сел. Тряхнул головой, да так, что густой черный парик слетел с совершенно лысой макушки.

– Ну уж нет, женитьба – это не для меня. Спасибо, увольте. Гулять, ужинать, за ручки держаться – да, – запричитал он, кое-как вставая на ноги. – Клянусь небом и землей, никаких больше невест в моем доме! Оленька, пойдем.

– Куда собрался, старый пень? – рявкнула Яга, наступая на полу его одеяния.

Кощей