– Погоди! Сначала уговор выполни. Кожу мне мою верни, лицо белое.

– Сейчас-сейчас, – хмыкнула Дана, достала серебряный ножичек. Но стоило ей руку от груди Дамира отнять, начал он истлевать.

– Ой-ой, колдунья, работу-то мою по ветру не пускай! – прикрикнул Водяной.

– Погоди, – позвала Милорада, но Дана схватила кошку за шкирку и отбросила в ближайшие кусты.

Снова положила руки на грудь любимого, вонзила ногти в мягкую плоть, прикрыла глаза и сосредоточилась на ощущениях. Она чувствовала, как капля за каплей в Дамира перетекает жизнь, как начинает потихоньку биться сердце, как слабо поднимается и опадает грудь. Дана зажмурилась еще крепче и сильнее надавила. Колдовская сила вперемешку с жизнью полилась в любимое тело, зажужжала под кожей. Распахнул глаза Дамир, задышал прерывисто, закашлял, будто только что из-под воды вынырнул. Заплакала Дана, потянула к нему руки.

– Дамир, любимый!

– Кто ты, красавица? – немного смущенно улыбнулся мужчина. От улыбки этой сердце Даны чуть не разорвалось на части. – Не видала ли ты жену мою? Она… ее…

Он замер, лицо исказила гримаса боли. Перед остекленевшими глазами замелькали обрывки воспоминаний столетней давности.

– Все хорошо, Дамир, – заворковала Дана, еле успевая отирать слезы.

Попыталась она обнять Дамира, да только напряглось крепкое тело. Мягко отвел мужчина свою спасительницу в сторону, вылез из лодки. Огляделся.

– Кровью пахнет. Где я? Где жена моя?! Кто ты?!

С каждым вопросом голос его становился все меньше похожим на человеческий. Хрипел и повизгивал Дамир, урчало у него в горле, будто вода там застряла. Дана отчаянно заглядывала ему в лицо, и ужас сковывал ее. По венам вместо алой крови бежала черная жижа. От этого сеть сосудов вздувалась, пухла. Движения быстро утрачивали плавность, кожа начала расслаиваться, как плохо сшитое одеяло.

Дана обернулась к Водяному.

– Что ты наделал?! Верни его!

– Я вернул. Точнее, ты вернула, – хохотнул Водяной. За время трогательного воссоединения он успел забраться на холмик и там вовсю наслаждался вниманием своего многочисленного семейства. В качестве сиденья он использовал бездыханное тело Кощея. – Ну а что ты хотела, он сотню лет в иле гнил! Даже со всей Кощеевой силой прошлого не воротишь. Хотя…

Он указал куда-то за спину Даны. Ходивший по берегу как болванчик Дамир спотыкался и размахивал руками, икал и корчился, точно пытаясь отрыгнуть застрявшие в горле слова. Но не это привлекло внимание Даны. Вода у берега запузырилась, забурлила, и над поверхностью показались головы. Лица. Синюшные. Зеленые. С отпавшими челюстями, с белесыми глазами. Утопленники ползли, вонзали тонкие пальцы в мшистую землю и подтягивались, вылезая на берег. Когда первые показались по пояс, Дана увидала, что каждый мертвец был за веревку привязан к лодке, в которой доставили Дамира.

– Ах ты сволочь глубоководная! – завопила Дана. – Ты чего натворил?

– Не я, а ты, – улыбнулся Водяной. – Забирай мужа и иди на все четыре стороны.

Дана поджала губы, обернулась к Дамиру. Тот перестал бродить, застыл неподвижно, глядя куда-то промеж деревьев. Дана прищурилась, попыталась всмотреться, и на секунду глаза ее уловили женский силуэт. А Дамир вытянул руки и как мог быстро побежал вперед, истошно вопя:

– Любимая!

Не успела Ольга твердо встать на ноги и осмотреться, как сжали ее могучие руки в объятиях, словно в тисках. В нос ударил запах тины и разложения. Что-то мокрое принялось елозить по лицу. Девушка упиралась, пыталась отвернуться, но схвативший ее мертвец был сильнее. Все крепче стискивал он объятия, выдавливая из девицы последние глотки воздуха. Голова закружилась, потемнело в глазах, но вдруг сверкнуло что-то, и мертвец с воплем отшатнулся. Перед Ольгой оказался Святослав. В руке он сжимал нож, украшенный камнями. С лезвия капала черная жижа, запах гниения стал нестерпимым.

– Дами-и-ир! – завопила остановившаяся поодаль Дана, все еще в обличье Милорады.

– Отдай, – пошатываясь, произнес Дамир, сверля Святослава мутным взглядом. – Это моя любимая. Отдай.

И завизжал истошно, так что в ушах зазвенело. Копошившиеся в прибрежной грязи мертвецы засуетились, поднялись на ноги и повалили в березовую рощу. А из воды выползали новые и новые утопленники, словно со всех рек и озер прибывали они в Алую Топь.

Святослав завел Ольгу за себя.

– Где волки? Неужто застряли?

– Не знаю, – нервно сглотнула девушка. – Милорада!

Зеленые глаза впились в пушистый рыжий хвост, мелькнувший на березе. Кошка жалобно мяукала и скребла кору, а вокруг дерева копошились несколько утопленников.

– Мяутушка, тетушки! Спасите! Защитите! Совершила я ошибку! Предала любимого! Век буду искупать. Помогите выручить, – вопила Милорада, и если бы умели плакать кошачьи глаза, то залилась бы она горькими слезами.

Но молчали березы, тихо скорбели по потерянной сестрице, что лежала теперь горстью щепок на берегу. Жалобно мяукала Милорада. Уходили дальше в рощу пробудившиеся мертвецы.

Святослав покрепче перехватил нож, другой рукой тесня Ольгу назад. Утопленники, несмотря на непослушность дерганных конечностей, двигались быстро. Юный князь и не заметил, как один подкрался к ним сбоку. Наугад махнул юноша рукой, рассекло железо вздувшуюся шею, хлынула во все стороны черная гниль. Мертвец завопил и упал наземь – и тут же окрасился алый мох черным. Остальные замерли на секунду, завизжали и с пущей яростью бросились на живых.

– Бежим, – крикнул Святослав, хватая Ольгу за плечо.

– А как же Кощей?!

– О себе подумай, – бросил князь, утягивая девушку за собой в глубь топи по чавкающей трясине.

Но далеко убежать им не удалось. Вскоре из-за деревьев показался другой берег, тоже заполненный сонными мертвецами. Завидев обидчиков, они бросились на юношу с девушкой.

Крепче сжал в руке нож Святослав, пытаясь унять дрожь. Сколько мертвецов уже вылезло на берег? Сотня? Больше? А сколько еще осталось скрытых под толщей воды?

– Убегай, я их задержу, – велел юноша, отталкивая Ольгу от себя. – Разыщи Милораду. Найдите безопасное место. Вот!

Он бросил ей заплечный мешок с вещами, который дала Яга.

– Глядишь, что поможет.

Ольга запустила руку в мешок и вытащила на свет нитку красных бус. Улыбнувшись, она кинула ее на землю и зашептала наговор.

Раскатились бусины во все стороны, потерялись во мхе и тут же начали расти, шириться, тянуться вверх. Показались головы, а потом и руки с каменными мечами. Десять каменных богатырей встали со Святославом плечом к плечу и принялись ломать и кромсать бежавших на них мертвецов, защищая Ольгу надежнее крепостной стены.

Воздух наполнился вонью, от которой голова шла кругом, а в животе все переворачивалось, отчаянно просясь наружу. Святослав кашлял, закрывал лицо. Каменные богатыри повторяли все его движения. Свят застыл, пытаясь взять себя в руки, – и колдовская дружина тоже.

Вдруг содрогнулась топь от оглушительного воя. Задрожала земля от ударов лап. Влетела стрелой волчья стая в поток мертвецов. Мелькали зубы, и когти рвали неупокоенных на мелкие ошметки. Над головами полетели руки, ноги, челюсти.

Перед Святославом