Крепче прижала его к себе Гордана, согревая своим теплом.

– Спи, щеночек. Я посторожу твой сон.

Словно в знак согласия засопел Влас, кутаясь в длинный ворс меховой шубы. Потеплело на сердце у Горданы, зацвели в голове мысли о том, как бы вернуться на их хутор, да обнять ненаглядного, да забрать его сюда сразу и с хуторком, и со скотиной.

Недолго продлилось спокойствие. Зоркие глаза княгини увидали на горизонте черное пятно, которое все разрасталось, ширилось во все стороны. Нахмурилась она, умоляя себя не думать о худшем, и тут же тишину разорвало в клочья оглушительным карканьем:

– Ур-р-ра! Ур-р-ра! Жена! Жена!

От этого клича Влас проснулся, встрепенулся.

– Что такое?

– Беда, – только и ответила Гордана.

Не сговариваясь, они обернулись волками и бросились вниз с горы.

В поселении уже царила суматоха. Те, что погорячее нравом, перекинулись в волков и гневно рычали на заполонивших небо воронов. Из шатра вылезли Святослав с Ольгой. Как и остальные, они глядели в небо. Девушка вцепилась в плечо молодого князя. Обернувшись, Святослав увидел, что красивое острое лицо искажено гримасой ужаса.

– В чем дело?

– Все очень плохо. Ни одна невеста Кощея не становилась его женой. Это, – она кивнула на небо и кружившее среди облаков воронье, – приглашение на свадьбу.

– Значит, отправимся на свадьбу, – рыкнула подоспевшая Гордана. – Нельзя, чтоб эта змея женой Кощеевой стала.

– Почему нет? – спросил Влас.

– Потому что все его станет ее, – хором ответили Ольга и Гордана.

– В путь, – приказала княгиня. – Скорее! Я проведу вас короткой дорогой.

Во дворце Кощея уже вовсю кипели приготовления к свадьбе. Сам жених ходил по коридорам пританцовывая. Никогда он не чувствовал себя таким бодрым, молодым, живым. Поистине чудо сотворила с ним прекрасная невеста, когда за завтраком объявила, что не люб ей больше князь Святослав и желает она женой Кощея стать сей же час. Пустился в пляс Кощей от радости, приказал служкам скорее приготовить все для празднества в новом саду. Замялся лишь на мгновение:

– А как же Ольга? Она не может пропустить наше торжество.

– А ты ей приглашение пришли с воронами, – разумно рассудила невеста.

Прошло всего несколько часов, а кошка Милорада чувствовала себя уже смертельно уставшей. Ее постоянно клонило в сон, а происходящее вокруг интереса не вызывало. То ли дело, когда в руках распрекрасной невесты мелькала лента, или какая-нибудь побрякушка пускала по полу россыпь солнечных зайчиков. Тут-то тело наливалось прытью. Заметила это Милорада и не на шутку испугалась, но успокоила себя. Вот сыграют Дана с Кощеем свадебку, так тут же вернется Милораде тело ее нежное, лицо распрекрасное, волосы пышные. А Дана знай себе пудрилась, напевала под нос песенку.

– А когда Святослав приедет, ты сразу меня обратно вернешь? – промурлыкала кошка.

– Конечно, – кивнула Дана, всем видом показывая, как надоели ей эти вопросы. – Но сперва ты должна поделиться со мной силой своей. Иначе ничего не выйдет.

– Неужто тебе силы не достает?

– Достает, чтоб мужиков дурить да от глаз всякое прятать. Ум, кошечка, – вот что позволяет не один десяток лет провести среди людей. А сила настоящая есть у тех, кто в безвременье прожил, кто колдовством вместо материнского молока питался. Ну так что?

– Хорошо-хорошо, – мурлыкнула кошка, обвивая черный сапожок хвостом. – Только поскорее, а то сживаться я со звериной шкурой начала. А значит – и ты с моей.

– Скоро уже, – пообещала невеста.

Она и сама чувствовала, как стягивается на ней силком чужая кожа. Как приживаются огненные волосы. Нет, больше тянуть нельзя. Благо, луна со своим безразличным ликом, сама как несчастная невеста, двигалась по небу навстречу жениху-солнцу, чтоб заключить его жар в холодные объятия.

Встала со стульчика Дана, подошла к окну и ухмыльнулась. Через снежную равнину к замку неслась волчья стая.

– Иди ко мне на ручки, кошечка, – улыбнулась невеста. – Давай попробуем заранее подготовиться. Поделись со мной силой.

Вспрыгнула на бледные руки Милорада, прикрыла глаза, заурчала. Потекла по жилам Даны обжигающая сила, мощная, как река в половодье. Сомкнула веки невеста и рассмеялась.

Ольгу Гордана усадила себе на спину, Святослав же поехал верхом на Власе. Волки легко пробежали через горные хребты, будто те были всего лишь обветшалым забором. Но не чувствовалось в этом беге легкости и свободы, только ярость, с которой лапы разрывали рыхлый снег. Гнетуще орали над головами вороны. Все вокруг слилось для человеческих глаз в белое марево. Не успевший замотать лицо Святослав пригнулся, прижался к волчьей холке. Все силы уходили на то, чтобы держаться да дышать ровно, лишь бы не задохнуться от врывавшегося в легкие морозного воздуха. Впереди замелькал черный дворец. Не успел Святослав обрадоваться, что они так скоро добрались, раздался треск. Что-то под землей ухнуло и загремело.

Волки, двигавшиеся стройной цепочкой, бросились врассыпную после оклика княгини – и вовремя. Снег за ними разверзся, начал уходить из-под пружинистых лап, образовывая воронку.

Свят обернулся лишь на мгновение и еще сильнее вцепился во Власову шкуру. Бежали волки кто куда, подальше от напасти, а дыра все ширилась, так что даже быстрые лапы не спасали. Вот один волк, подхваченный потоком уходившего из-под лап снега, пополз вниз. Вот присоединился к нему товарищ. Завыли остальные, бросились было выручать, но рыкнула Гордана, приказывая двигаться вперед.

Вокруг загудели:

– Ловушка!

– Кощей проклятый в засаду нас загнал!

– Не Кощеева сила это, – процедила Ольга.

– Все погибнем!

Но Гордана рычала и хрипела на них, заставляя двигаться вперед. А справа и слева раскрывались новые и новые снежные воронки.

Волчья стая расползалась по равнине. И следа не осталось от ровного строя, от размеренного дыхания, только скулеж тех, кто угодил в снежную ловушку, да хрипы тех, кто старался как можно скорее унести ноги и спасти свою шкуру.

Из огромной стаи в сто голов до подступов к дворцу добралась половина.

Свят потрепал Власа по холке, мол, потом оплачем их всех, дружище.

Громада Кощеевых хором уже показалась перед ними, как вдруг вороны, что кружили в воздухе, застыли. А потом ринулись вниз, сверкая серебряными клювами. Волки склонили головы и побежали.

– Ненаглядная моя, – пробормотал Кощей, сцепляя длинные узловатые пальцы. – Уверена ли ты? Может, Оленьку подождем?

– Как же так, жених мой? – вскинула брови госпожа Милорада, облаченная в полыхающий алым подвенечный наряд, расшитый золотом и самоцветами.

Кощей и не думал спорить, глядя на такое великолепие. На самом деле больше всего его беспокоил невыносимый зуд в носу. Он кивнул в сторону кошки, лежавшей на плечах невесты огненным воротником.

– Может, тогда хоть ее уберешь?

– Как?! – еще больше изумилась невеста. – Кошка, она ж к девичьему счастью. К защите от глаза дурного.

– Да кто ж нас тут сглазит? – захихикал Кощей. Всех слуг оставили за дверями. – И гостей-то нет. А я бы