Свят попытался было нагнать княгиню, но верная свита остановила его предупреждающим рычанием и клацаньем зубов. Завели их с Ольгой в шатер, принесли горячей еды и питья и строго наказали княгиню не беспокоить до праздника по случаю возвращения сына.

– Это что же, выходит, он – как ты? – улыбнулась Ольга, когда все ушли, оставив их со Святославом у потрескивающего очага. Святослав удивленно вскинул брови. – Ну, тоже князь.

– Получается, так, – кивнул юноша. – Кто б мог подумать?

– Выходит, без слуги домой вернешься, – покачала головой девушка. – Зато с невестой.

– Если получится. Не хотелось бы задерживаться здесь. А если Влас тут останется, то обратно добираться будем долго, – вздохнул князь, глядя на свою спутницу через танец огней в очаге.

Шатер был небольшой, огонь, разведенный в яме прямо в земляном полу, плясал на поленьях, а дым выходил сквозь дыру в крыше. Быстро стало жарко, и Свят сбросил теплый кафтан на лежанку, которую ему наспех соорудили из подушек. За спиной у Ольги была устроена такая же. Девушка разложила на ней теплое облачение, а сама осталась в штанах и рубахе, сидевших до того ладно, что глазом нельзя было не зацепиться.

– Думаешь, Влас бросит тебя и останется здесь? – спросила Ольга, вырывая его из раздумий.

Свят вдруг понял, что несколько мгновений рассматривал свою спутницу и даже успел решить, что не так уж и похожа она на Дану. Мягче черты у дочери, добрее. Оттого и смотреть приятно.

– Не знаю, – честно ответил он. – Но, если решит остаться здесь, я пойму. Не буду зла держать.

– Многие тебя оставили? – горько улыбнулась Ольга. Свят неуютно поежился. Об этом его еще никто не спрашивал. Ольга быстро исправилась: – Это не мое дело. У меня вот, сколько себя помню, батюшка Кощей всегда был рядом, но так… пока очередная Василиса не появится. А сейчас он меня сосватать хочет из-за этой… невесты.

Свят поджал губы и попытался выдавить улыбку.

– Может, он еще передумает, когда мы вернемся.

– Ясное дело! – отмахнулась Ольга с напускной легкостью. – Это ж батюшка. Он как что решит в сердцах, так на следующий день и передумает.

– А сама ты чего хочешь? – спросил Свят, невольно чувствуя укол совести. Ему такого вопроса никто не задавал. Но княжьему сыну и хотеть-то много не положено. Вместо мечтаний есть долг, обязанности. Все желания передавай кухарке да жене, которых для тебя выберут, если сам нерасторопен будешь.

Ольга всерьез задумалась над его вопросом. А чего она сама хотела? Было желание, что мучило ее большую часть жизни, почти каждую минуту. Хотелось ей быть нужной. Не зачем-то, а просто. Не книги приносить или воронов в башне кормить, когда старые кости ноют от перемены ветра, а просто нужной. Не как вещь. Ольга не знала, как это описать. Хотелось, чтобы кому-то – конечно, в первую очередь батюшке – было интересно: как она, весело ли ей и чего она хочет. Но такие вопросы батюшка задавал, только когда ему самому что-то от Ольги требовалось.

– Не знаю, – пожала плечами девушка. – Мир посмотреть.

Святослав кивнул, будто поверил.

– Может, сосватают меня за ветер какой-нибудь, который через тридевять земель летает, – продолжила она.

– Или за волка, которому никакие расстояния не страшны, – подхватил Святослав.

Ольга шутливо покачала головой.

– Не люблю браки дипломатические, от них отказаться труднее. Я б по любви выйти замуж хотела.

– Кто б не хотел… – вздохнул Святослав.

Ольга удивленно вытянула шею, глядя на него поверх пляшущих лепестков огня.

– А как же ты с госпожой… то есть с Милорадой? Разве не любишь ее? Она хороша собой, умна… что еще ты там про нее говорил? Колдовством своим твое княжество спасла.

– Ладно, это уж мое дело, – попытался закончить разговор Святослав.

Ольга уткнула руки в боки.

– Нет уж, ответь, князь. Чего вам, мужчинам, надо? Неужели тебе чего-то не хватает? Я ж изведусь! Какой должна быть девица, чтоб ее можно было по любви женой назвать? Красивой? Умной? Мудрой? Мастерицей у очага? Рукодельницей? Богатыршей?

От каждого ее слова губы Святослава только крепче поджимались. Каждый вопрос отзывался сполохом румянца на щеках, будто Ольга не спрашивала, а пощечины ему отвешивала. Врезались слова прямо в и без того раздутую совесть, обращали последние крупицы самообладания бессилием. Минута, и лопнуло что-то внутри, опустил Святослав голову под весом данной когда-то клятвы. Клятвы, которую он уж и не знал, исполнит ли.

Ольга зажала рот рукой, подскочила к нему, тронула за плечо.

– Князь, ты чего? Я не хотела обидеть. Я просто… я не хотела! Ты извини меня, если что.

– Все в порядке, – кивнул Святослав, через силу расправляя плечи. Он положил ладонь поверх тонких девичьих пальцев и сжал их. Заглянул в изумрудные колдовские глаза, чуть улыбнулся. – Я не знаю, как тебе ответить. Пожалуй, и не узнаю никогда. Мне одного будет хотеться, твоему мужу – другого, а каждому не угодишь. Обязательно что-то будет не так.

– Получается, можно просто… быть собой? – улыбнулась Ольга, не торопясь убрать пальцы из-под его руки.

– Видимо, так.

– Осталось понять, что это такое.

И засмеялись оба, пытаясь смешками скрыть повисшую неловкость.

Полог шатра сдвинулся, и внутрь влетел Влас, разряженный в черное одеяние, шнурами расшитое, с богатой шубой на плечах.

– Ага, отдохнули с дороги! – расхохотался он и встал, давая спутникам вдоволь собой налюбоваться. Он взмахнул руками и принялся тараторить: – Я с матушкой поговорил, она конька вам отдаст самого лучшего и мир с Кощеем заключит. Лишь просит княгиня вас на праздник остаться и повеселиться как следует, а наутро уж отправимся в путь.

– И ты с нами? – радостно всплеснула руками Ольга, к своей неловкости вспоминая, что именно с этого и завязался их со Святославом разговор.

– Конечно, – улыбнулся Влас. – Надо ж начатое до конца довести. Только у меня одна просьба будет. Свят!

– А?

– Научи меня этому княжичьему делу. Я ведь вернусь, как мы с Даной разберемся.

И Влас расхохотался, зарываясь пальцами в густые черные вихры. Долго юноша не мог смириться с тем, что он – двоедушник, а теперь еще и княжичем оказался.

Глава 24

Когда на ясное небо начали набегать тени, в поселении волчьего народа зажгли огни. В согревшемся воздухе полились первые напевы, зазвенели и забренчали диковинные инструменты, и гомон голосов расплавился, смешиваясь со странной музыкой обитателей гор. Для празднования установили навес, под которым разбросали подушки и расставили вплотную друг к другу низкие столы. Все желающие могли поздравить счастливую Гордану с вновь обретенным наследником. Волчья княгиня сидела во главе стола, настолько огромная и высокая, что казалось, даже под самим небом ей тесно. По правую руку от нее сидел сын, по левую – Матерый. Обернувшись человеком, симпатичнее он