— Я полагаю, что это просто такой оборот речи, — быстро проговорила Джорджия. — Тот человек был, наверное, верующим. — Она пристально посмотрела на Фалько.

— Сегодня у нас был совершенно из ряда вон выходящий случай, — сказала за обедом Мора. — Нам позвонили из полиции насчет одного мальчика. Он потерял память и, судя по всему, его бросили родители.

— Хорошенькая история, — проворчал Ральф. — Сколько ему лет?

— Тринадцать, — ответила Мора. — Так он говорит, во всяком случае. Но для своего возраста он маловат ростом. И сильно искалечен — вынужден ходить на костылях. Но самое удивительное то, что сообщила о нем Викки Мулхолланд, та самая, у которой Джорджия берет уроки музыки.

Джорджия почувствовала, что спагетти стали вдруг комом у нее во рту. Она с трудом сглотнула. Сейчас было самое время для признаний, но Рассел внимательно прислушивался вместо того, чтобы мурлыкать что-то себе под нос, как он это обычно делал за обедом.

— Ну, собственно говоря, это я натолкнулась на него, проходя мимо дома Викки, — сказала она. — И я спросила у нее, не следует ли обратиться в полицию.

Теперь внимание всей семьи обратилось на Джорджию.

— Почему, Бога ради, ты ничего не сказала об этом? — спросила Мора.

Джорджия пожала плечами.

— Не такое уж важное событие.

— Что? Можно подумать, ты каждый день находишь брошенных детей, — изумился Ральф.

— Калек Джорджия без труда находит, — заметил Рассел. — Коллекционирует их, наверное.

— Надо говорить не калеки, а инвалиды, Рассел, — резко поправила Мора. — Лучше было бы сразу рассказать мне, Джорджия. Я могла бы проявить больше интереса к этому делу.

— Почему? Я ведь не знаю этого мальчика, — солгала Джорджия. — Просто встретила его на улице и отвела к миссис Мулхолланд. Разве в этом есть что-то плохое?

— Нет, конечно, но возникло небольшое осложнение. Никто, видишь ли, не сообщал о пропаже ребенка, описание которого подходило бы к этому мальчику, так что нам пришлось временно взять его под свою опеку. Ну, все вы знаете, как в Ислингтоне обстоит дело с семьями, желающими взять приемного ребенка, а детские приюты буквально лопаются по швам…

— Только не говори, что он будет жить у нас, — проворчал Рассел.

— Нет, Рассел, не будет, — сказала Мора. — Малхолланды добровольно выразили такое желание, и мы одобрили их в качестве временных приемных родителей. Мальчик будет жить с ними, пока мы не найдем его настоящих родителей

— Как ты думаешь, что с ними случилось? — спросил Ральф,

— По всей вероятности, это какие-нибудь беженцы, которые сознательно оставили мальчика, чтобы его нашли и оказали ему медицинскую помощь. Может быть, его даже отправили в Англию без всякого сопровождения. Это не первый случай в нашей практике, — ответила Мора.

— Довольно-таки бесчувственный поступок — бросить вот так мальчишку, — заметил Ральф. — Тем более потерявшего память.

— Если он ее и впрямь потерял, — сказала Мора. — Более вероятно, что ему велели притворяться потерявшим память — в качестве прикрытия. Мне почему-то кажется, что его родные вовсе не так уж бесчувственны.

Джорджия почувствовала себя крайне неуютно — уж очень близки к правде были догадки ее матери.

— Добро пожаловать, — сказал Паоло. — Последнее время мы что-то тебя почти не видели.

— Знаю, — ответила Джорджия. — Теперь всё будет иначе.

— Будет ли? — спросил немолодой страваганте. — Уж очень ты в этом уверена. Не знаю, во что вы с Лючиано впутались. Я согласился с тем, что завязать дружбу с младшим поколением ди Кимичи — мысль неплохая, но при этом надо быть предельно осторожными. Герцог — опасный враг.

Джорджию выручило появление кареты, доставившей Лючиано. Ему пришлось рассказать Паоло и доктору Детриджу о том, что якобы произошло с Фалько. Некоторое время четыре Странника молчали, каждый по-своему обдумывая случившееся.

— И вам двоим неведомы причины, толкнувшие это дитя на столь ужасный шаг? — спросил Детридж.

— Думаю, он просто устал жить со своим увечьем, — сказал Лючиано.

— Он никому из вас не говорил о своих намерениях? — продолжал настойчиво допытываться Паоло.

Джорджии и Лючиано было не так-то просто выдерживать этот допрос, глядя при этом в глаза своим собеседникам. В конце концов Паоло отпустил их, но выражение лица у него при этом было крайне сосредоточенным и серьезным.

Юные Странники направились в город с чувством огромного облегчения.

— Не хотел бы я еще раз пережить такую ночь, — сказал Лючиано. — А как всё прошло на твоей стороне?

— Отлично, — ответила Джорджия, хотя и выглядела, и чувствовала себя она совсем неважно. Теперь у нее был секрет, который следовало хранить как от Лючиано, так и от любого другого обитателя Талии, и она представления не имела, что же делать дальше.

Фалько лежал в старой лондонской кровати Лючиано и никак не мог уснуть. Расслабиться не удавалось. Слишком уж много событий произошло с ним за этот день. Он понятия не имел о том, что Джорджия решила направить его к родителям Лючиано, но люди эти ему понравились. Дэвид был совершенно не похож на родного отца Фалько. Уж в нем-то не было ничего пугающего. Мысль о том, чтобы усыновить потерявшегося мальчика он одобрил сразу же, как только его жена заговорила об этом. И было просто замечательно снова иметь пусть не настоящую, но мать. Фалько почти забыл уже, на что это похоже.

Однако он чувствовал себя словно бы виноватым в том, что оказался здесь вместо Лючиано. К тому же на сердце становилось тяжело, когда он представлял, как будут переживать, узнав о случившемся, его родные в Реморе, Джилье и Беллеции. Подумав о том, что Джорджия и Лючиано сейчас должны быть в Реморе, Фалько ощутил внезапный приступ тоски по Талии.

Так же, как свою семью, он оставил и Лючиано, к которому привязался, словно к еще одному своему брату. Теперь, если он намерен до конца осуществить свой план, увидеть Лючиано ему больше