Видно было, что герцог не удовлетворен их ответами. Чего, разумеется, и следовало ожидать, учитывая, что Лючиано и Джорджия лгали, следуя пожеланию Фалько. Лгать герцогу было очень и очень тяжело. Они были счастливы, покидая дворец целыми и невредимыми, хотя герцог и пригрозил им напоследок.

— Не пытайтесь покинуть Ремору, — проговорил он холодно. — Ворота города будут для вас закрыты. А если мой сын не придет в себя, вы можете и навеки остаться тут.

Когда Лючиано и Джорджия вышли, герцог уронил голову на руки.

Посланец из Реморы скакал, не щадя сил. В пути он не единожды менял лошадей и в гостиницу на окраине Воланы прибыл в полночь. Сонный хозяин гостиницы сильно сомневался, стоит ли тревожить принца, но посланцу удалось убедить его в том, что дело не терпит отлагательства. Через несколько минут Гаэтано сидел в постели, протирая глаза и пытаясь вникнуть в смысл переданного ему послания.

В среду на рассвете нарядная карета въехала в Ремору через Ворота Солнца. Окошки в ней были занавешены, так что две женщины, сидевшие внутри, не были видны, но наверху была уложена целая груда багажа, а рядом с возницей сидел одетый в шикарную ливрею слуга. Он был высок и худощав, с рыжим цветом волос, крайне редко встречающимся в Талии и потому особо ценимым.

Карета громыхала по булыжникам пустых улиц, пока не достигла округа Овна. Остановилась она перед высоким домом на Виа ди Монтоне. Рыжеволосый слуга спрыгнул на землю.

Занавески в окошке были раздвинуты и стекло опущено так, чтобы он мог поговорить со своею хозяйкой.

Негромко постучав в дверь, слуга вошел в дом, чтобы проверить, всё ли там в порядке. Только внимательно осмотрев все помещения, он удовлетворенно кивнул, вышел и подал руку, помогая даме выйти из кареты. Средних лет женщина в сером бархатном дорожном костюме была красива и всё еще сохраняла стройность фигуры. Лицо ее было закрыто вуалью, за ней следовала горничная с несколькими небольшими сумками и чемоданчиками, которые слуга тут же вежливо забралу нее. Все трое прошли в дом, не замеченные никем, кроме пары голубей и серой кошки, столь же изящной, как и элегантная незнакомка.

Следующая неделя пролетела для Фалько, словно один миг. Первым из событий оказался прием у врача. Доктор Кеннеди была несколько удивлена, увидев его входящим в кабинет вместе с Викки Мулхолланд. Мальчика она согласилась принять вне очереди по просьбе службы социального обеспечения, которой требовалось оценить его физическое состояние. Вместе с Фалько и Викки пришла и Мора. Женщины были и раньше слегка знакомы между собой.

Доктор Кеннеди потратила немало времени, осматривая Фалько, которого она, естественно, именовала Николасом. Мальчику приходилось напоминать себе, что это имя стало теперь его именем. Ответить, чем он болел в детстве, он, разумеется, не смог.

— Ну, что ж, — сказала врач, закончив осмотр и заполняя поданный ей Морой бланк. — В целом ты в неплохой форме. Нет признаков истощения, сердце и легкие в полном порядке. Вес фунтов на пять меньше, чем положено в твоем возрасту но роста ты небольшого, так что это, возможно, связано с тем, что ты как раз начинаешь тянуться вверх. Настоящая проблема — это, конечно же, твоя нога. По твоим словам, о несчастном случае ты помнишь только то, что он был как-то связан с лошадью. Как бы то ни было, перелом был тяжелый, и кости срослись неправильно.

— Вы можете это исправить? — спросил Фалько. Ради этого он ведь и покинул свой мир.

— Я не могу, — ответила доктор Кеннеди и улыбнулась, увидев, как помрачнело лицо мальчика. — Но думаю, что хирурги- ортопеды смогут. — Она обернулась к Море. — Я попрошу, чтобы его как можно быстрее обследовали в лечебнице. Думаю, что понадобится серьезное хирургическое вмешательство, а затем курс физиотерапии.

— Обещать ничего не могу, миссис Мулхолланд, — ответила доктор Кеннеди. — Я ведь не специалист. Посмотрим, что скажут хирурги. Я позвоню сейчас секретарше мистера Тэрнбелла и выясню, когда они смогут осмотреть мальчика. Случай необычный, так что, я думаю, ему не придется долго ждать.

— И за то слава Богу, — проворчала Мора. — Знаем мы нашу медицину. — Тут же она прикусила губу, увидев гримасу боли, появившуюся на лице Викки. Конечно же, эта глубоко переживавшая свое горе женщина знала о врачах и больницах гораздо больше, чем Мора желала бы когда-либо узнать.

Фалько обследовали в больнице святого Варфоломея уже через неделю. Медсестра как-то странно взглянула на костыли мальчика, явно принадлежавшие прежде этой же самой больнице, но промолчала. Она взвесила и обмерила Фалько, а затем вернула костыли и через пару минут проводила к мистеру Тэрнбуллу. Фалько вновь сопровождали его приемная мать и Мора как представительница службы социального обеспечения. Хотя Мора была руководительницей группы, этим делом она занималась лично. Фалько успел стать известной личностью, и его фотографии можно было увидеть во всех газетах под заголовками типа «НЕ ВАШ ЛИ ЭТО СЫН?» или «ТРАГЕДИЯ ПОКИНУТОГО МАЛЬЧИКА». Служба социального обеспечения не могла допустить, чтобы его лечение было проведено на недостаточно высоком уровне.

Джорджия повела Фалько и в магазин мистера Голдсмита. Тальянскому мальчику чрезвычайно понравился беспорядочный набор вещей, которые он там увидел — табакерки и часы, суповые миски и валики для пианолы. Старый антиквар с любопытством посмотрел сначала на костыли Фалько, а затем на Джорджию. Одной из наиболее привлекательных, сточки зрения Джорджии, черт его характера было то, что он никогда не задавал ненужных вопросов.

— Это мой друг Николас, — сказала Джорджия. — А это мистер Голдсмит.

«Тоже мой друг», подумала она. Если добавить Алису, это три друга, которые нашлись у меня в этом мире.

«Мистер Голдсмит чем-то похож на доктора Детриджа», пришло в голову Джорджии. С Фалько они прекрасно поладили и уже через пару минут увлеченно копались во внутренностях больших напольных часов.

В Реморе собиралось всё семейство ди Кимичи. Гаэтано принес свои извинения герцогине ранним утром в