Я уставилась на придурка, который месяц назад пытался разбить мне сердце, – он почесывал затылок, выглядя явно расстроенным. Рано или поздно мы встретились бы. Грег играл за «Рэмс»[76], так что если он не был на выездных матчах, то болтался где-нибудь в городе. В котором четыре миллиона человек. Гадство, почему мне пришлось столкнуться с ним?

– Я удивился. – Он расправил плечи. У него были красивые глаза – надо отдать ему должное. – Рад тебя видеть.

– Не могу сказать того же.

Тейт фыркнула в свой буравчик. Я бросила на нее удивленный взгляд, затем снова повернулась к Грегу с невозмутимым выражением лица. Нужно вести себя как взрослая.

– Уже нашел новое место?

Я наняла людей, чтобы перевезти все свои вещи из его дома, но он прислал шквал сообщений о том, что, если я больше не стану жить там с ним, он этого не вынесет. Сочувствия я к нему не испытала.

– Нет. – Его губы изогнулись, и он посмотрел на меня со слишком большой нежностью. Мне стало некомфортно. – Как-то не могу найти ничего подходящего.

– Ага. Что ж. – Я подняла свой бокал. – Приятного вечера.

Ну вот, совсем как взрослая.

А теперь отвали, Грег.

Он нахмурился. И не отвалил.

– Ты пришла с кем-то?

– Я же прямо тут! – раздраженно воскликнула Тейт.

Он бросил на нее короткий взгляд, затем сосредоточился на мне, включив свое очарование.

– Послушай, Эмма. Нам нужно поговорить.

Раньше я таяла от этой милой, доброжелательной улыбки. Должно быть, все дело в ямочке на щеке. У Грега была великолепная ямочка на щеке. Только на одной. Добавьте к этому карамельно-каштановые волосы и васильково-голубые глаза, и образ получится честным и добрым. А на деле он оказался большим любителем врать и изменять…

Прикусив внутреннюю сторону губы, я холодно посмотрела на него. Или, по крайней мере, надеялась на это.

– Ага, я не особо заинтересована в разговорах. Так что… – Я жестом приказала ему валить.

– Милая, да ладно тебе. Мы жили вместе целый год. Не может все вот так закончиться.

Вот так? Он закончил все, засунув свой член в чужую вагину. Но ладно уж, плевать.

Я не слишком-то хотела ввязываться в эту разборку. Не на публике, где одному богу известно, кто может фотографировать или записывать все на камеру. Да и вообще не хотела в этом участвовать. Никакие его слова не заставили бы меня снова захотеть его. Даже выслушивание его объяснений потребовало бы слишком больших усилий.

Но Грег явно не собирался принимать отказ, а это означало, что мне придется вытащить его отсюда и отчитать в уединении бунгало. Которое запятнается его присутствием. Будь оно все проклято.

– Оставь мне немного устриц, – со вздохом попросила я Тейт.

Выражение ее лица изменилось.

– Ты же не собираешься разговаривать с этим прыщом на пенисе, правда?

– Прыщ на пенисе? – хмуро вставил Грег.

– Ты – все это и даже больше, – огрызнулась Тейт.

Я положила ладонь ей на плечо.

– Я хочу сделать это наедине.

Ее взгляд скользнул по моему лицу – она пыталась понять, действительно ли со мной все в порядке, – и я ободряюще сжала ее плечо.

– Я сейчас вернусь.

– Хорошо. Но, если он причинит тебе хоть какое-то огорчение… – Она замолчала, многозначительно посмотрев на Грега, который закатил глаза.

Взяв свою сумочку, я встала и намеренно отошла за пределы досягаемости Грега.

– Пошли, прыщ. – Я не стала его дожидаться, а направилась прочь грациозной походкой в стиле «Я полностью контролирую ситуацию».

– Послушай, Эмма…

– Ни слова, – отрезала я. Мы шли по уединенной садовой дорожке к моему бунгало. – Я не буду говорить, пока мы не останемся наедине.

– Ладно.

Маленькое темно-розовое бунгало в испанском стиле стояло чуть в стороне от дорожки, и к входной двери вело широкое крыльцо, выложенное терракотовой плиткой. Этого вида я ожидала. А вот того, что там будет стоять Люсьен Озмонд, – нет.

Залитый золотистым светом фонарей, он замер на крыльце. Он выглядел удивленным, словно его застали врасплох, но потом я поняла, что он смотрит на Грега, стоящего рядом со мной.

Я могла только замереть, разинув рот, слишком потрясенная, чтобы воспринимать что-либо, кроме того, что он стоит у моей двери. Люсьен был одет в свои обычные джинсы и оливковый свитер тонкой вязки, защищавший его от вечерней прохлады.

Пристальный взгляд Люсьена встретился с моим, и по коже прокатилась волна ощущений – горячих и острых… Сердце набухло, подпрыгнуло и затрепетало.

– Эм.

Боже, его голос. Каждый раз, когда я слышала его, мои колени тут же норовили подогнуться.

Я глубоко вздохнула.

– Ты здесь.

Он не отвел взгляда.

– Да.

– Люк Озмонд? – спросил Грег. Я совсем забыла о нем. – Оз?

Губы Люсьена сжались.

– Ага.

Грег протиснулся мимо меня, направившись к Люсьену.

– Грег Саммерленд. Ты настоящий зверь на льду, чувак.

Мне не следовало сравнивать этих мужчин, но я ничего не могла с собой поделать. Одинаковый рост, одинаковая ширина плеч. Грег казался более плотным, но это, как я знала, ему больше нравилось, учитывая количество ударов, с которыми он сталкивался в каждом сезоне. Тело Люсьена выглядело стройнее, мышцы – более точеными. Его форма, как я подозревала, – результат постоянной физической нагрузки вне хоккея.

Но дело было скорее в том, как они двигались. Грег шел медленной походкой, как будто хотел убедиться, что все за ним наблюдают. В то время как Люсьен обладал плавной грацией пантеры, затаившейся в засаде. Он мог двигаться с быстротой молнии, если бы захотел, но большую часть времени он просто тек. Развязно.

Они смотрели друг на друга. Грег – выжидающим взглядом, говорившим: «Давайте обменяемся комплиментами», которым он окружал знаменитых коллег-спортсменов, а Люсьен – с мрачной сдержанностью.

Грег протянул руку, но Люсьен посмотрел на нее сверху вниз, как на грязь. Его темно-зеленые глаза поднялись, чтобы встретиться со взглядом Грега, но он не попытался пожать ему руку. Вместо этого он обратил свое внимание на меня.

– Я помешал?

Я знала, о чем он спрашивает. Хочу ли я, чтобы Грег был здесь? Вернулась ли я к нему?

У меня в горле встал комок. Я скучала по нему. Прошел всего один день, а я уже скучала по нему. Я так облажалась.

– Грег как раз собирался уходить.

Грег, который, казалось, забыл о моем присутствии перед лицом великого Люка Озмонда, резко повернулся ко мне.

– Мы хотели поговорить.

– Знаешь что? Я уже наговорилась.

Я наклонила голову в сторону тропинки.

– Ты теперь