24

Дыхание Брайс участилось и стало поверхностным. Она внимательно рассматривала прозрачный кварцевый саркофаг. Кроме него, в помещение больше ничего не было.

Не было и дверей, ведущих сюда. Скорее всего, вход осуществлялся через потолок, который Брайс обрушила, сопротивляясь Несте и Азриелю.

Женщина внутри кварцевого саркофага превосходно сохранилась.

«Сохранилась» – не то слово. Она не была мертва. Ее изящная грудь вздымалась и опадала. Она спала.

От этого открытия у Брайс зашевелились волосы на затылке.

Может, она из тех узников Тюрьмы, освобождение которых чревато несказанными бедами? Настолько опасная, что ее поместили не в камеру, а в особое помещение, заточив в кварцевый саркофаг?

Спящая была похожа на фэйцев – худощавая, с бледной кожей. Золотое шелковое платье подчеркивало малейший изгиб хрупкой фигуры.

Брайс впервые видела кожу такой степени бледности. У спящей она светилась. Свет напоминал лунный. Ее темные волосы… показались Брайс слишком уж темными. На них не играло ни единого блика. Такого в природе попросту не могло быть.

А губы? Может, это помада? Брайс не встречались ни фэйцы, ни люди, чей естественный оттенок губ был бы таким насыщенно-красным. «Минетно-красным», как однажды съязвила Даника по поводу помады, которой как-то накрасилась Брайс.

– Что ты наделала? – хрипло спросил Азриель.

Брайс обернулась. Азриель стоял, плотно сжав крылья. Неста опиралась на него, словно покалечилась, падая сюда. Ее хватка на Атараксии ослабла. Зато Азриель держал Звездный меч наготове. Другая его рука сжимала Правдорубец.

Должно быть, от какого-то дальнего предка он унаследовал частичку крови Звезднорожденных. А может, кинжал в одной руке позволял ему держать в другой Звездный меч.

Словно в ответ на вопрос Азриеля, женщина внутри саркофага открыла глаза. Они были потрясающего синего цвета – и светились.

Брайс попыталась отойти, но не смогла. Она словно приросла к месту. Взгляд проснувшейся остановился на ней. Красные губы изогнулись в улыбку, в которой не ощущалось никакой радости. Женщина протянула длинную худощавую руку к крышке саркофага и потребовала:

– Рабыня, выпусти меня отсюда.

Кварцевые стенки приглушали голос, но не могли скрыть холодности и беспощадности интонаций.

– Ты совсем спятила? – прошипела Неста, подвигаясь к Брайс.

– Я не собиралась открывать эту камеру… – начала было Брайс.

– Это вовсе не камера, – сердито бросил ей Азриель. – Мы вообще не знали, что под круглым залом есть еще один.

Женщина внутри саркофага была равнодушна к их перепалке.

– Я долго спала? – спросила она и снова надавила на крышку.

Может, это был вовсе не саркофаг, а клетка?

– Ты знала, что она здесь лежит? – все тем же сердитым тоном спросил Азриель.

– Нет, – пробормотала Брайс, не сводя глаз с саркофага и чудовища, заключенного внутри.

Женщина принялась колотить по крышке. Эхо глухо отзывалось из углов.

– Рабыня, делай, что я тебе велела!

– Пошла в задницу! – огрызнулась Брайс.

– Ты смеешь мне перечить?

Сквозь кварцевые стенки Брайс видела, как у женщины раздулись ноздри. Она принюхивалась.

– А-а, теперь понятно. Ты – полукровка. Помесь наших рабов и их рабов. Неудивительно, что твои манеры столь грубы.

– Кто ты такая? – прохрипела Неста, подняв руку с Атараксией.

Длинные ногти женщины царапали внутреннюю поверхность крышки саркофага, проверяя крышку на податливость.

– Я – ваша богиня, – не глядя на собравшихся, ответила она. – Ваша хозяйка. Разве вы меня не знаете?

– Над нами нет никаких хозяев, – заявила ей Брайс.

Ногти женщины процарапали глубокие борозды в кварце, однако крышка не поддавалась. Взгляд женщины переместился с Брайс на Азриеля.

– И пехотинец здесь. Отлично. Убей эту дерзкую особу, – она указала на Брайс, – и освободи меня.

Азриель не шевельнулся.

– На колени, солдат! – зашипела изнутри саркофага женщина. – Воздай мне десятину, чтобы я восстановила свои силы и выбралась отсюда.

И тогда Брайс поняла. Поняла, какое зло содержалось в этом саркофаге на протяжении тысячелетий.

Неста, остававшаяся рядом с Азриелем, приняла боевую стойку. Похоже, она тоже поняла. Женщина заметила ее маневр. Ее глаза вспыхнули беспредельным гневом. Сверкая белыми зубами, она переводила взгляд с Несты на Брайс и обратно. Потом спросила, обращаясь к Брайс:

– Так это Тейя украла Рог для тебя? Кто поместил его в твое тело? – Она снова посмотрела на Несту. – А ты связана с другими предметами из Сокровищницы ужаса. Их тебе тоже дала Тейя?

– Не знаю, о чем ты там говоришь, – сухо ответила ей Неста.

Женщина усмехнулась и бросила ей, растягивая слова:

– Глупая девчонка, я же чую их на тебе. Или думаешь, кузнец не способен узнать свое изделие?

У Брайс пересохло во рту.

Женщина в саркофаге была астерийкой.

* * *

За время, пока они шли по коридорам Мясного Рынка к машине, якобы ожидавшей их на боковой улочке, Тарион не произнес ни слова. Остальные тоже молчали.

Итан молчал с тех самых пор, как разорвал Сигрид горло.

Это была трагическая случайность. Тарион видел, что Итан нацеливал удар в плечо Сигрид, но волчица слишком быстро увернулась и вдобавок не в том направлении. Из-за дурацкого стечения обстоятельств удар Итана оказался смертельным.

В яме стало пронзительно тихо. Итан смотрел, как его когтистый кулак ударил Сигрид прямо в горло. Только его рука и удерживала ее сейчас на ногах. Глаза волчицы стали безжизненными.

– Убери кулак, – потребовала Королева Змей.

Лицо Итана мертвенно побледнело. Он послушно убрал руку.

Это стало завершающим унижением для Сигрид – при движении когти окончательно разворотили ее тонкую шею.

Стоило Итану отдернуть окровавленную руку, тело волчицы рухнуло на пол, а голова… откатилась в сторону.

Итан отупело смотрел на содеянное. Тарион не находил слов, чтобы успокоить волка, сказать, что все они видели: Холстром метил Сигрид в плечо и не собирался ее убивать.

Головорезы Королевы Змей держали открытой дверь, выходящую в переулок. Как и было обещано, там стояла большая черная машина.

Тарион шагнул наружу, втянул в себя воздух позднего вечера и сразу же уловил сладостный, манящий запах Истроса. Запах ударил ему во все поры, оживив каждый мускул и пробудив инстинкты русала. Запах звал Тариона пойти на берег, прыгнуть в воду, испытать непередаваемую магию момента, когда твои ноги становятся плавниками, а речная вода проникает в жабры и словно бы в саму кровь.

Усилием воли Тарион подавил зов реки. Переставляя ноги, он шел к машине.

Все так же молча они забрались в салон. Флинн сел за руль. Дек разместился на пассажирском сиденье. Тарион сел сзади, вместе с Итаном, принявшим на себя проклятую ношу русала.