большинство людей во дворце. Он работал на него много лет, с тех пор как предыдущий истек кровью и умер на полу у его ног. Этот человек вполне привык к его просьбам.

Он повернулся, чтобы уйти, но Итан щелкнул пальцами, останавливая его на полпути.

– Худощавое телосложение и вьющиеся каштановые волосы, Кэл. Меня больше ничего не волнует. Но ее волосы должны представлять собой длинную копну темных кудрей.

Его слуга снова кивнул, прежде чем повернуться и выскользнуть из комнаты. Как только дверь захлопнулась, Итан встал и перешагнул через край ванны, молча наблюдая, как струйки воды стекают по его обнаженному телу и скапливаются у ног.

Кто бы ни появился у его двери, она будет недостаточно хороша. У нее не будет невинных, широко раскрытых глаз или идеальной россыпи веснушек, о которых он мечтал каждую ночь.

Итан стиснул зубы. Ему придется смириться с тем, что он возьмет ее сзади, потому что, если он хотя бы мельком увидит лицо, которое не принадлежит Вэре, он потеряет все.

Проведя рукой по своему все еще болезненно напряженному члену, он вздохнул.

Думается, сегодня вечером он трахнул бы ее в рот.

Схватив брюки, которые оставил Кэл, он натянул их на мокрую кожу, оставив расстегнутыми и не обращая внимания на то, что ткань тут же прилипла к его бедрам. В любом случае он не будет носить их долго.

Молодой человек вытер руки и направился к своей книжной полке, пересчитал корешки слева и взял четвертую книгу. Позволив книге естественным образом раскрыться в его ладонях, он достал ключ, который прятал внутри, и поставил книгу обратно на полку.

Он подошел к своему столу, выдвинул нижний ящик и достал оттуда бумагу и перья. Затем он просунул руку внутрь, приподняв искусственное дно, чтобы достать запертое потайное отделение под ним.

То место, в котором он хранил все свои личные тексты и дневники, а также свои любимые сувениры.

Отодвинув в сторону испачканный керамический осколок, он схватил самый последний басурский свиток, который позаимствовал у писцов, и закрыл ящик обратно, вернув ключ на прежнее место.

Он напишет еще одно письмо, пока будет ждать, а после того как избавится от этой неистовой гребаной потребности и очистит свой разум, проведет остаток ночи за учебой. Точно так же, как он делал это каждую ночь в течение нескольких недель. Тьябати оказался намного сложнее, чем казалось поначалу.

А поскольку Сулиан отправил его в проклятый богами Срединный Путь присматривать за воинами, ему нужна каждая ночь занятий, которую он сможет получить. Особенно теперь, когда ему больше нечего было делать. Он, конечно, не собирался навещать Гибсона в ближайшее время, и у него не было большого желания навещать кого-либо из других своих знакомых там, внизу.

Итан отвел Гибсона обратно в камеру, как и обещал, но не прикоснулся к нему. Что-то изменилось в выражении лица мужчины, и это насторожило его. В его глазах горел огонь, которого там не должно было быть.

И как бы ему этого ни хотелось, у Итана не было времени выяснять, как и почему. Не сейчас. В конце концов он все равно узнает. А пока пусть Хейз сохраняет Гибсону жизнь, пусть ждут момента, когда он вернется.

Итан снова взглянул на текст, жалея, что не может взять его с собой в Срединный Путь.

Сулиан избил бы его до полусмерти, если бы когда-нибудь выяснил, что Итан изучает язык, которого он сам не знает. Что только еще раз доказывало, каким жалким лидером он на самом деле являлся.

Примерно двадцать минут спустя он услышал, как позади него заскрипела по полу открывшаяся дверь, но не потрудился обернуться или даже приостановить свое письмо.

– Мой…

– Не говори, – перебил он, едва дав девушке вымолвить хоть слово. Он не хотел слышать ее голос. Это все испортит. Перед ним его невеста, будущая жена. Женщина, которая должна принадлежать ему.

– Если ты заговоришь или если в какой-то момент я увижу твое лицо, этот вечер окончен.

Он завершил письмо, написав внизу свое имя и опустив перо обратно в чернильницу.

– Если ты можешь это сделать, дважды постучи в дверь. В противном случае можешь удалиться.

Последовала небольшая пауза, а затем раздались два глухих стука. Он закрыл глаза, проводя ладонью по своему быстро твердеющему члену, и представил, что это Вэра стоит у его двери.

Вэра, которая ждала его. Вэра, которая была совершенно неопытна и слишком застенчива, чтобы говорить.

Он крепче сжал веки, сильнее двигая рукой. Она стояла обнаженная под белым прозрачным халатом, ее груди были тяжелыми, а соски твердыми, их кончики упирались в ткань, когда она прижимала бедра друг к другу.

Это была Вэра, которая наклонялась, снова и снова прижимаясь к нему своей задницей в молчаливом требовании, нуждаясь в том, чтобы он излечил ее от безумия. Того же безумия, которое он испытывал к ней.

Итан положил обе руки на свой стол, наклонившись над ним, когда вожделение пронзило его тело, а сердце забилось быстрее.

– Я хочу, чтобы ты подошла к очагу и встала на четвереньки, Вэра. Прижмись лбом к ковру, задрав задницу и раздвинув бедра.

Услышав, что ее шаги ведут туда, куда он велел, Итан, не теряя времени, снял брюки и позволил себе высвободиться. Он вожделел ее уже несколько недель. Ему нужно было быть внутри нее.

Два стука по полу означали, что она готова, хотя он и не давал ей инструкций. Хорошая девочка.

Наконец осмелившись повернуться, он направился к камину, и дрожь пробежала у него по спине при виде стоящей перед ним Вэры. Обнаженная, она стояла там для него, а ее каштановые кудри веером рассыпались по ее спине.

Она была чертовски идеальна.

Эпилог

Элрик

Он уставился на письмо, которое держал в руке, стиснув зубы так, что у него болела челюсть. Оно было тщательно прописано, каждое слово подобрано специально для того, чтобы иметь какое-то значение для Вэры, но при этом не вызывать тревоги ни у кого другого.

И как бы Элрику ни было неприятно это признавать, он должен был отдать честь мальчишке. Этот змей знал, что делал.

Это было второе письмо, которое люди Элрика смогли перехватить, поймав посыльного еще до того, как он покинул город, и подкупив его, чтобы он исчез.

Но Элрик знал, что были еще какие-то, что ускользнули от их внимания. Согласно его шпионам во дворце, принц Итан отправил по меньшей мере полдюжины писем с тех пор, как Вэра уехала.

Вздохнув, он снова свернул пергамент, уставившись на букву «М» в центре темно-синей эмблемы. Итан Материс мог стать более серьезной проблемой, чем он первоначально предполагал.

– Что там написано на этот раз? – спросил грубый голос у него за спиной. – Этот ублюдок уже заявил, что ты мертв?

Элрик