— Вспомни наш уговор, Шейн… — предупреждающе протянула Шанна, слегка наклоняясь к сыну. — Ты остаешься на стороне нашей семьи, а я не давлю на твой жизненный выбор. Это как раз та ситуация, в которой твоя помощь необходима.

Шейн тяжело выдохнул и отвернулся. Пусть и недовольно, но он все-таки ответил:

— Не думаю, что у меня есть возможность отказаться. Вы все равно пошлете его в академию, и раз уж он будет там, тогда я просто не смогу спокойно жить, понимая, что он может что-то выкинуть.

— Змеевики не просто так дали ему силу. — Шанна выдохнула и отстранилась. — Юстас самодовольный дурак, который даже сам не понимает, по какой причине его используют. Но именно это мне и нужно знать.

— Вы не хотите его казнить? Все-таки действия Юстаса фактически можно расценивать как присоединение к группировке. Я уже молчу о том, что это может уничтожить весь род Дорианов.

Наступила тишина. В этот миг сам Шейн с легким интересом посмотрел на свою мать. Шанна улыбалась: печально, слегка подавленно.

— Какая мать станет с легкой душой убивать своих детей? — Отведя взгляд в сторону, она устало посмотрела на все те же снежные пейзажи за окном. — Не хочу повторять ошибок прошлого. Если есть шанс как-то тихо разрешить эту ситуацию, тогда я сделаю все возможное, чтобы все-таки сделать это.

Шейн, всматривавшийся в ее черты, понимал, что Шанна говорила искренне. С ней подобное случалось редко, возможно, от того этот момент и западал в душу.

«Она не всегда была такой… — удивленно размышлял парень. — Определенно не всегда. В прошлом ко мне, Моржане и Джулиане она была более беспощадна. Что изменилось за это время?»

***

Карета, медленно продвигавшаяся по прямой, но все же неровной дороге, все время раскачивалась из стороны в сторону. Иногда это происходило сильнее, иногда слабее. Однако при всем этом люди, ехавшие внутри нее, смотрели друг на друга и не произносили ни слово. Эта напряженная тишина все тянулась и тянулась, пока один из этих двух с тяжелым вздохом все же не заговорил.

— Если вы не хотите начинать разговор, тогда это могу сделать я. — Латиша хлопнув себя по коленям, натянуто улыбнулась. — Как вы себя чувствуете?

— Я в полном порядке, — мгновенно отвечал Кеннет.

— Отлично.

Вновь наступила неловкая пауза. Латиша, поджав губы, просто молча стала ждать, а Кеннет, все же набравшись сил, наконец-то задал интересовавший его вопрос:

— Ты сильно испугалась?

— Чего? — переспросила девушка, на самом деле уже понимавшая, о чем шла речь. — Попадания на теневую сторону?

Кеннет кивнул. Его реакция, а также то, насколько сложно ему было подойти ко всей этой теме, подсказывала насколько тяжело ему приходилось.

— Как сказать… — Склонив голову, Латиша отвела взгляд. — Сначала было очень страшно. Когда я поняла, что вокруг меня нет маны, стало еще страшнее, но потом, чем слабее я становилась, тем проще все воспринимала. Пришло какое-то смирение, понимаете?

Кеннет понимал, и, возможно, от того чувствовал себя еще хуже. Уже не смотря на лицо собеседницы, он просто склонил голову и тихо прошептал:

— Прости. Из-за меня тебе пришлось бороться за жизнь.

— Звучит странно из Ваших уст. — Девушка усмехнулась, и это четко можно было расслышать в ее голосе. — Я все равно вынуждена бороться за жизнь каждую секунду моего существования. Да, я чувствовала себя загнанной в угол, но сейчас…

Латиша не смогла договорить. Внезапно Кеннет, рухнувший на колени, схватился за ее руки и посмотрел на нее снизу вверх. Его отчаянный взгляд, а также исказившееся в ужасе лицо впервые за долгое время выражали все накопившиеся у него эмоции.

— Прости… — зашептал мужчина, опуская голову и прикладывая ладони Латиши к своему лбу. — Прости меня. Я должен был быть внимательнее. Мне не стоило впускать тебя в башню.

Пораженная девушка смотрела на все это и даже не дышала. Осознание происходящего пришло к ней лишь спустя некоторое время. Она, внезапно вытащив руки из хватки Кеннета, положила их на его лицо и тем самым вынудила его приподнять голову. Когда их взгляды встретились, Латиша серьезным тоном проговорила:

— Вообще-то, я сама захотела войти в башню. И я ни о чем не жалею. Благодаря тому, что случилось, я оказалась там, где была нужна, и смогла хоть немного помочь Шейну.

Кеннет, отведя взгляд, сдавленно и в какой-то степени даже недовольно ответил:

— Это того не стоило.

— Господин Кеннет, — еще строже позвала Латиша, намеренно сдавливая лицо мужчины в своих руках, — почему вы ненавидите своего сына?

Кеннет быстро перевел взгляд на Латишу и удивленно замер. Ее вопрос, такой резкий и меткий, впервые за долгое время заставил его самого задуматься над тем, что он испытывал к своим детям. С широкими от растерянности глазами Кеннет тихо ответил:

— Я не ненавижу его.

— Этого не сказать по вашим действиям. — Латиша расслабила руки, но так и не убрала их от мужского лица. Кеннет фактически сидел у нее в коленях, в этом небольшом пространстве кареты между двумя сидениями. — И Шейн тоже это видит. Он искренне верит в то, что вы с ним не ладите. Почему так происходит?

Кеннет не отвечал и не двигался. Выражение его лица также не менялось, будто он все еще пребывал в каком-то шоке от того, что его сейчас серьезно спрашивали об этом.

— Не потому ли, — с прищуром продолжала Латиша, — что в нем вы видите молодого себя?

Мужчина закрыл глаза и глубоко вздохнул. В этот момент он, осторожно дотронувшись до женских рук, убрал их от себя и стал плавно подниматься. Как только он встал, карету предательски покачнуло в сторону, из-за чего Кеннет сначала чуть было не рухнул вперед, но затем все же упал обратно на свое место.

В этот момент Латиша, все также продолжавшая думать обо всем этом, говорила:

— Вы с ним очень похожи. Я заметила это сразу. Не только внешность, но и характеры у Вас очень близки. Уверена, в далеком прошлом, как и Шейн, вы