Да.

— Боже, — сказал кто-то. Не Оливия, так что, должно быть, Адам. — Боже.

Это было невероятно. Сверхъестественно. Его язык скользил внутрь и наружу, кружил, его нос прижимался к ее коже, каждый раз, когда по ее телу проходила судорога, он издавал тихие грудные звуки, и Оливия была близка к тому, чтобы…

Она не знала, сможет ли кончить. Ведь в этой комнате находился другой человек, и он ее касался.

— Мне потребуется время, — сказала она извиняющимся тоном. Она ненавидела себя за то, как тонко прозвучал ее голос.

— Слава богу, — его язык прошелся по ней целиком длинным широким движением. — Пожалуйста.

Она никогда не слышала, чтобы Адам с таким энтузиазмом относился к чему бы то ни было, даже к написанию заявок на гранты или к вычислительной биологии. Это вознесло ее на несколько уровней выше, и все стало еще хуже, когда она заметила его руку. Не ту, которой он отодвигал половинку ее задницы, а другую.

Оливия увидела, что он не достал член из штанов, и это было несправедливо, раз она лежала перед ним, настолько раскрывшись. Но то, как двигалась его рука, как медленно она скользила вверх и вниз, — это было просто невыносимо. Она выгнулась еще сильнее, ее позвоночник образовал идеальную дугу, а затылок коснулся подушки.

— Оливия. — Он отклонился на несколько сантиметров и поцеловал внутреннюю сторону ее дрожащего бедра. Глубоко втянул воздух носом, как будто хотел удержать ее запах. — Тебе пока нельзя кончать.

Его губы коснулись ее складок, когда его язык снова погрузился внутрь, и она зажмурилась. В ее животе расцвел жидкий обжигающий жар и разлился по всему телу. Ее пальцы ухватились за простыни, пытаясь найти опору. Это было невыносимо. Это было не в ее власти.

— Адам.

— Нет. Еще две минуты. — Он всосал ее ртом… Боже, да. Вот здесь.

— Прости.

— Еще минуту.

— Я не могу…

— Сосредоточься, Оливия.

Все испортил именно голос. Этот тихий, властный тон, намек на приказ в низком хрипе его слов — и наслаждение накрыло ее, словно волна в океане. Ее разум отключился, и несколько секунд она была не вполне в себе, а потом прошло несколько минут, и к ней вернулось восприятие окружающей действительности, а он все еще лизал ее, только медленнее, как будто без всякой цели, как будто просто хотел доставить себе удовольствие.

— Я хочу лизать тебя, пока ты не потеряешь сознание.

У него были такие мягкие губы.

— Нет. — Оливия сжала подушку в кулаке. — Я… ты не можешь.

— Почему?

— Я должна… — Она пока что не могла мыслить ясно. Ее разум был как в тумане, она заикалась.

Она едва не закричала, когда он сунул внутрь палец. На этот раз он погрузился, как камень в воду, гладко и без препятствий, и ее стенки сомкнулись вокруг, словно приветствуя Адама и желая удержать его внутри.

— Боже. — Он снова лизнул ее слишком чувствительный клитор. Наверное, слишком.

— Ты… — Он согнул палец внутри, прижавшись к самой сердцевине, и наслаждение хлынуло в нее, выплескиваясь через край. — …Такая маленькая, тугая и теплая.

Жар снова затопил ее, вышиб воздух из легких, оставив ее лежать с открытым ртом. Под веками вспыхнули яркие пятна. Он простонал что-то не вполне внятное и на волне ее оргазма просунул внутрь второй палец, и это ощущение наполненности сломило ее. Ее тело расцвело во что-то, больше ей не принадлежавшее, созданное из ярких, высоких вершин и тучных долин. Оливия почувствовала себя тяжелой и бескостной. Неизвестно, сколько времени прошло, прежде чем она смогла поднять ладонь к его лбу и легонько оттолкнуть, чтобы заставить остановиться. Адам бросил на нее угрюмый взгляд, но подчинился, и она потянула его вверх, потому что казалось, будто он мог в любой момент начать заново, и потому что ей хотелось почувствовать его рядом с собой. Может быть, он подумал о том же. Он приподнялся над ней, опираясь всем весом на предплечье, его грудь прижалась к ее груди, большое бедро плотно опустилось у нее между ног. На ней все еще были ее дурацкие гольфы, и, боже, Адам, наверное, думал, что она самая стремная партнерша из всех, кого он…

— Можно я в тебя войду?

Он сказал это, а потом поцеловал ее, не задумываясь о том, где были его губы всего несколько минут назад. Оливия невольно подумала, что это должно ее оттолкнуть, но она все еще дрожала от удовольствия, сжимаясь при воспоминании о том, что он только что сделал. Она не могла заставить себя думать об этом, и было приятно целовать его вот так. Так хорошо.

— М-м-м. — Ее ладони обхватили его лицо, она принялась поглаживать его красные, горячие скулы большими пальцами. — Что?

— Можно войти в тебя? — Он взасос поцеловал ее в шею. — Пожалуйста?

Адам выдохнул это у ее уха… не то чтобы она могла отказать. Или хотела отказать. Она кивнула в знак согласия и потянулась к его члену, но он опередил ее и спустил штаны, сжав его в кулаке. Он был большим. Больше, чем она ожидала, больше, чем она считала в принципе возможным. Она чувствовала, как его сердце колотится у ее груди, когда он приблизился к ней и прижал головку к ее входу и…

Теперь Оливия была расслаблена. Податлива. И все же ее влагалище по-прежнему было слишком узким.

— Ой.

Было не то чтобы больно, но еще чуть-чуть, и стало бы чересчур. Определенно не гладко. И все же это ощущение — то, как он касается каждой клетки ее тела, — таило в себе обещание.

— Ты такой большой.

Он застонал ей в шею. Все ее тело вибрировало от напряжения.

— Ты сможешь принять меня.

— Я смогу, — сказала она пронзительным голосом, и на середине второго слова у нее перехватило дыхание. В конце концов, женщины рожают. Вот только он еще не вошел. Даже наполовину. А в ней просто больше не было места.

Оливия посмотрела на него снизу вверх. Его глаза были закрыты, темными полумесяцами выделяясь на коже, он сжал зубы.

— Что, если он слишком большой?

Адам склонился к ее уху.

— Тогда. — Он попытался толкнуться глубже и, возможно, сделал это слишком сильно, но ощущения были прекрасны. — Тогда я буду продолжать вот так.

Она зажмурилась, когда он ткнулся в то место, которое заставляло ее стонать.

— Боже, Оливия.

Все ее тело пульсировало.

— Я должна что-нибудь…

— Просто. — Он поцеловал ее в ключицу. К этому моменту их дыхание в тишине комнаты стало громким и прерывистым. — Помолчи минутку. Чтобы я не кончил прямо сейчас.

Оливия опустила бедра, и он снова ткнулся в то место. От этого бедра у нее задрожали, и она попыталась раздвинуть их шире. Пригласить его внутрь.

— Может, стоит…