Не было и дня, чтобы Таня не думала о том, как изменится жизнь, когда Громов перестанет быть её партнером. Она прекрасно понимала, что является для него временным вариантом. Понимала, что Алиса, скорее всего, права, и, выбирая из них двоих, он предпочтет Калинину. Понимала. И настраивала себя на то, что рано или поздно придется его отпустить. Что сказка, в которой она находится в руках прекрасного принца – явление краткосрочное. Понимала и заставляла себя наслаждаться, пока была такая возможность.

Но известие от Волченковой всё равно стало неожиданностью. Крайне неприятной и даже болезненной. Тане было обидно, что Громов не сказал об этом сам ещё в начале их совместной карьеры. Это было бы честно по отношению к ней.

– Ну, ладно, – всё-таки улыбнулась Лена, замечая, что разговор Евгения и немецкого фигуриста Томаса подходит к концу, и ей срочно нужно ретироваться. – Я пойду.

Волченкова встала из-за стола, но не отошла сразу от Тани, а на секунду задержалась.

– Если между вами действительно что-то закрутилось, – неожиданно начала она, призывая собеседницу поднять глаза, – то дам дружеский совет: Женя не терпит лжи. Соврешь ему однажды – потеряешь навсегда.

Партнерша Громова ничего не ответила, смотря на стол и с трудом сдерживая подкатывающую злость и слёзы. По её реакции Лена понимала, что добилась нужного эффекта. Она хлопнула Таню по плечу, случайно попав именно по тому, что беспокоило уже несколько дней. Этот жест заставил Таню содрогнуться, а Волченкову – поспешить к своим коллегам по сборной.

Евгений сел за стол к Тане и поставил перед ней поднос с завтраком, но та будто перестала что-либо видеть. Она смотрела в одну точку перед собой, никак не реагируя на партнера.

– Расстроилась, что Ксюша с Димой ушли? – предположил Громов.

Алексеева молчала, не поднимая глаз на партнера. Не хотелось его видеть.

– Обиделась, что пронес тебя на плече? – продолжал Евгений.

В ответ снова напрягающая тишина.

– Да что случилось? – раздраженно спросил он.

Таня медленно подняла на него блестящие глаза, полные невиданной ранее ненависти. Громов от такого взгляда, абсолютно не свойственного Плюше, на несколько секунд оторопел, будучи не в силах даже догадаться о том, что могло его вызвать.

– Почему ты… – внезапно охрипшим голосом с трудом начала Таня, из последних сил сдерживая слёзы. – Почему не сказал?

– Не сказал что? – недоумевал Евгений.

– Что это твой последний, – она прикрыла глаза, делая глубокий вдох, – сезон.

Только сейчас Громов понял масштаб трагедии. Он приподнялся, обводя взглядом всю столовую и понимая, что это дело рук Волченковой. Однако Лены в помещении не было.

– Ешь, – строго произнес Евгений, садясь обратно. – Поговорим обо всём в номере.

– Нам не о чем разговаривать, Женя, – горько усмехнулась Таня, чувствуя, как одна слеза всё же сорвалась вниз и быстрой дорожкой скользнула по щеке.

– Таня, сядь! – прорычал Громов, схватив за запястье, когда она намеревалась уйти.

– Мне больно! – возмутилась Таня, пытаясь вырвать руку из крепкого хвата партнера. – Отпусти!

Евгений видел, что на них смотрят почти все присутствующие, а служба безопасности успела заметно напрячься. Он разжал ладонь и наблюдал, как стремительно Таня покидала столовую. Несколько секунд Громов сидел в одиночестве, но затем, громко ударив рукой по столу, поднялся из-за него, понимая, что должен пойти за партнершей.

Таня быстро шла по олимпийской деревне, не замечая ни прохожих, ни выглянувшего солнца, ни криков Громова за спиной. Она мельком заметила идущую навстречу Алису. Бывшая партнерша Евгения в ранее несвойственной по отношению к Тане доброжелательной манере поприветствовала её, но Алексеева прошла мимо. Калинина проводила её взглядом, неодобрительно нахмурившись. Когда она обернулась, то встретила уже Громова, бегущего ей навстречу.

– Доброе утро! – улыбнулась Алиса, но Евгений стремительно пронесся мимо.

Калинина проводила непонимающим взглядом и его. Сначала она предположила, что у них так проходила утренняя пробежка, но в таком случае они надели бы спортивный комплект олимпийской формы, а не парадный…

На мгновение обернувшись, Таня видела, что Громов уже в двух шагах, и ей пришлось заметно ускориться. Возле российского дома она врезалась в девушку-волонтера. Фигуристка извинилась, остановившись на несколько секунд, а затем забежала в здание. Она молниеносно успела заскочить в закрывающиеся двери лифта, натянуто улыбнувшись находящимся в нём спортсменам. Евгению пришлось бежать на пятый этаж по лестнице. И он сделал это со спринтерской скоростью, понимая, что должен не дать Тане закрыть дверь в свой номер. Иначе он не сможет достучаться до неё. В прямом и переносном смысле.

На пятом этаже они оказались с разницей в долю секунды. Татьяна бросилась к номеру, залетая в него и закрывая дверь, но Громов резко толкнул ту рукой, не давая партнерше совершить желаемое.

– Уйди! – крикнула Алексеева, наивно рассчитывая, что Евгений послушается.

Он сильнее толкнул дверь, открывая её. Татьяна сделала неловкий шаг назад, на несколько секунд замирая, и встретилась с серо-голубыми глазами Громова, в которых как никогда отчетливо читалась тревога.

– Надо поговорить, – как можно мягче произнес он.

– Раньше нужно было говорить! – её вновь одолела злость. – Мне за тебя уже всё сказали…

– Таня, – вздохнул Громов, не зная, как заставить выслушать.

– Когда ты собирался поставить меня в известность? – поинтересовалась Татьяна, ещё больше повысив голос. – В марте? После чемпионата мира? А ты вообще собирался на него ехать, Громов?

– Я собираюсь на него ехать! И я поеду! С тобой! – начинал заводиться он.

– Разве? Тебе ведь нужно только олимпийское золото! И я просто средство для его достижения! А чемпионаты мира… Пф! – Алексеева всплеснула руками, впадая в бешенство. – Сколько у тебя их было!

– Таня, – виновато произнес он, сделав шаг вперед.

– Не трогай меня! – Таня выставила вперед руку, не давая Громову приблизиться. – Почему ты не сказал мне с самого начала?

Евгений поджал губы, собираясь с мыслями.

– Отвечай! – потребовала Алексеева.

– Я боялся, что это… Лишит тебя мотивации.

Глаза Татьяны округлились ещё больше, и в них заблестели слезы. Евгений не лукавил. Сначала, совсем не зная новую партнершу, он действительно боялся, что ради одного сезона она не захочет сильно напрягаться. И, познакомившись с Таней, отмечая её первоначальную неспособность много работать, считал свое решение верным. Позднее она доказала, что может тренироваться не меньше него. Но затем Громов не сообщал о намерении закончить карьеру уже по совсем другим причинам. Он понял, что Татьяна ему нравится и не хотел причинить боль, сообщив о своём возможном уходе. Он понял, что эта девушка вернула ему былое отношение к фигурному катанию, напомнив о том, что это не только кропотливая работа, но и целый мир, наполненный эмоциями, страстью и, может даже, любовью.